Хардинг отодвинул бутылку в сторону и агрессивно наклонился вперед:

— Что, если знаю?

— Это не ответ. Позволь повторить его. Ты знаешь женщину по имени Кейт Самнер?

— Да.

— Хорошо знаешь?

— Достаточно хорошо.

— Насколько хорошо это «достаточно хорошо»?

— Не ваше чертово дело.

— Неправильный ответ, Стив. Это как раз самое настоящее наше дело. Ты видел, как именно ее тело поднимали с помощью лебедки на вертолет.

Его реакция удивила полицейских.

— У меня было ощущение, что так могло быть, — отозвался он.

Далеко впереди в воде отражались огни Суанеджа, сверкая в ночи как бриллианты. Заходящее солнце опускалось за горизонт. Дэнни Спендер без конца зевал от усталости. Он прислонился к огромному Ингрему, от которого исходило спокойствие, а его старший брат гордо стоял у штурвала, направляя «Мисс Кринт» к дому.

— Он неприличный человек, — вдруг доверительно сообщил Дэнни.

— Кто?

— Этот человек вчера.

Ингрем взглянул на него сверху.

— Что же он сделал? — спросил он, стараясь не показать любопытства.

— Он тер одно место своим телефоном, — сказал Дэнни, — долго-долго, все время, пока спасали женщину.

Ингрем взглянул на Пола, чтобы узнать, слушает ли тот, но Пол был слишком увлечен штурвалом, чтобы обращать внимание на них.

— Мисс Дженнер видела, как он делает это?

Дэнни закрыл глаза.

— Нет. Он перестал, когда она появилась из-за угла. Пол считает, что он полировал мобильник. Ты знаешь, как игроки в крикет натирают шары, чтобы они крутились в воздухе. Но он делал не это, он неприличный.

— Почему же он так нравится Полу?

Ребенок еще раз широко зевнул.

— Потому что не рассердился на него за то, что Пол шпионил за голой тетенькой. Папа рассердился бы. Он так рассердился, когда Пол достал несколько порнографических открыток. Я сказал, что они противные, а Пол сказал, что они естественные.

Зазвонил телефон Карпентера.

— Извините, — сказал он, доставая мобильник из кармана куртки. — Да, Кемпбелл. Правильно… продолжай…

Разговаривая по телефону, он пристально разглядывал какую-то точку над головой Стивена Хардинга. Морщины, постоянно появляющиеся на его лбу, когда он хмурился, то сглаживались, то становились глубокими в тусклом свете газовой лампы, пока он слушал доклад детектива о его разговоре с Тони Бриджесом. Он плотнее прижал трубку к уху при упоминании имени «Биби» и с любопытством перевел взгляд на молодого человека напротив.

Гелбрайт в это время наблюдал за Стивеном Хардингом. Стивен слушал сосредоточенно, стараясь уловить смысл того, что произносилось на другом конце провода, слишком хорошо понимая, что обсуждаемая тема, вероятнее всего, он сам. Большую часть времени актер пристально разглядывал стол, но раза два искоса поглядывал на Гелбрайта. Гелбрайт проникся странным сочувствием к нему. Словно они с Хардингом, объединяемые общим незнанием темы разговора, настроились против Карпентера.

У него не было ощущения, что Хардинг виновен, интуиция не подсказывала, что он знаком с насильником, но опыт напоминал, что все это не имеет значения. Маньяки могут быть столь же внешне очаровательными и безопасными, как и все остальное человечество. Потенциальной жертвой всегда становится тот, кто думает иначе, чем остальные.

Гелбрайт возобновил осмотр внутреннего помещения, рассматривая очертания на стене в тени за газовой лампой. Глаза привыкли к темноте, сейчас ему удалось рассмотреть значительно больше, чем десять минут назад. Кроме беспорядочно разбросанных на столе мореходных карт, остальное было аккуратно сложено в ящики или на полки. Никаких признаков присутствия женщины — чисто мужское помещение, обшитое деревом, из мебели — черные кожаные диваны с латунной отделкой. Все просто и строго. По-монашески, подумал Гелбрайт с одобрением. Его собственный дом, шумный, набитый игрушками благодаря жене, которая была в составе руководства Национального фонда по охране материнства и детства, слишком захламлен, и… и да простит Господь, в нем учтены интересы только детей, а не бесконечно измотанного полицейского.

Камбуз по правому борту от сходного трапа вызывал у Гелбрайта особый интерес. Он был встроен в углубление рядом со ступеньками, там находилась небольшая раковина и плоская газовая плита, работающая от баллона с жидким бутаном, установленная на рабочей поверхности из тика, под которой были ящики, а выше висели полки. Его внимание привлекли предметы, сваленные в углу в тени, и вскоре он разглядел недоеденный кусок сыра в пластиковой упаковке со стикером фирмы «Теско» и пакет яблок. Гелбрайт заметил, что Хардинг внимательно следит за ним, и ему стало любопытно, имеет ли красавчик представление о том, что судебно-медицинский эксперт может определить, что ела жертва перед смертью.

Карпентер выключил телефон и положил его на судовой журнал.

— Ты сказал, что возникло ощущение, будто это тело Кейт Самнер, — напомнил он Хардингу.

— Правильно.

— Можешь рассказать поподробнее? Объясни, когда и почему у тебя возникло такое ощущение.

— Я не хотел сказать, что у меня было предчувствие, будто такое может случиться с ней, это ощущение было связано лишь с кем-то, кого я знал. В противном случае вы не появились бы у меня на лодке. — Он пожал плечами. — Скажем, если вы таким образом проводите расследование каждый раз, когда в службу спасения звонит кто-нибудь, то нечего удивляться, что страна наводнена неосужденными уголовниками.

Карпентер хихикнул, хотя лицо по-прежнему оставалось хмурым, он не сводил глаз с молодого человека.

— Никогда не верь тому, что печатают в газетах, Стив. Поверь мне, мы всегда ловим тех преступников, которые совершили преступление. — Несколько секунд он внимательно изучал актера. — Расскажи о Кейт Самнер, — предложил он. — Насколько хорошо ты знал ее?

— Вообще-то не очень, — с безразличием ответил Хардинг. — Я встречался с ней, возможно, раз шесть с тех пор, как они с мужем переехали в Лимингтон. Первый раз, когда ей было трудно справиться с коляской малышки на булыжной мостовой около старого дома таможни. Я помог ей, мы немного поговорили, потом она пошла дальше по Хай-стрит в магазины за покупками. После этого случая она всегда останавливала меня, чтобы спросить, как я поживаю, здоровалась всегда, когда видела.

— Тебе она нравилась?

Хардинг обдумывал ответ довольно долго.

— С ней все в порядке. Ничего особенного.

— А что скажете об Уильяме Самнере? — вступил в разговор Гелбрайт. — Он вам нравится?

— Недостаточно хорошо знаю его, чтобы что-то сказать. Кажется, с ним все в порядке.