Из всего состава 49-го корпусного тяжелого артполка налицо был один полковник Цветов. Начальник артиллерии 123-й стрелковой дивизии майор Вакуленко не сумел должным образом наладить работу группы артиллерийской поддержки дивизии. Начальник штаба 24-го корпусного артиллерийского полка майор Козиев впоследствии констатировал:

…Штаб артиллерии 123 сд, Начартдив майор Вакуленко, Начальник штаба майор Григорьев артиллерией, в частности, группой ДД фактически не управляли. За весь период действий из штаба 123 сд не было получено ни одного боевого приказа или боевого распоряжения, с указанием конкретных задач пехоты или артиллерии. Управление группой ДД ограничивалось вызовом накануне в штаб командира группы полковника Цветова, командира 24-го КАП или начальника штаба 24-го КАП и постановки им задач следующей стереотипной фразой «Задачи на завтра те же, что и сегодня».

После окончания артподготовки в 11.00 началось общее наступление. В районе опорного пункта Харккила 4-я рота 245-го полка при поддержке танков прорвалась через проволочные заграждения и заняла примерно 100 метров финских траншей по фронту. Фенрик Харккила был смертельно ранен в самом начале боя, и его взвод не сумел удержать опорный пункт. Крайне неприятным сюрпризом для финнов оказалось то, что противотанковые надолбы не сумели остановить советские танки Т-28 и Т-26. Два советских танка начали утюжить проволочные заграждения от опорного пункта Харккила в направлении «Миллионника», но были сразу подбиты противотанковой пушкой с огневой позиции у стены «Миллионника» и сгорели. Один огнеметный танк начал зачистку траншей в том же направлении, второй огнеметный танк направился к блиндажам, заливая все огнем по пути. У блиндажа Харккила советские танкисты, увлекшись боем, выскочили из танка с пистолетами и начали стрелять по двери блиндажа, призывая финнов сдаться. Остальные танки (по финским оценкам, их было около 15) направились в глубину финской обороны. Финны попытались контратаковать и отбить траншеи, но в светлое время это было фактически равносильно самоубийству. Траншеи были под прицелом пушек и пулеметов советских танков. В одной из контратак погиб комвзвода фенрик Мюллюля, сраженный очередью из советского танка.

На южной оконечности высоты «Язык» 245-й полк сумел вытеснить финское боевое охранение и занять самую кромку высоты у болота. Финны попытались отбить позицию, зайдя красноармейцам в тыл через болото, но все финские бойцы провалились через тонкий лед, покрывающий болото после подрыва финнами плотины.

В районе ДОТ № 4 «Поппиус» ситуация развивалась примерно по такому же сценарию: стрелковые цепи 255-го полка, следуя за танками, прошли проволочные заграждения и заняли финские траншеи вокруг ДОТ в опорном пункте Лоухи. Фенрик Лоухи также был смертельно ранен, его взвод частично укрылся в ДОТ № 4 и частично отступил по траншеям в сторону болота Мунасуо. В ДОТ набилось около 100 человек: пулеметчики, противотанкисты, связисты, артиллерийские разведчики. Солдат в ДОТ было так много, что «ночью в ДОТ стал кончаться воздух». Часть советских танков направилась дальше в глубину финской обороны, часть осталась с пехотой, зачищая траншеи пулеметным и пушечным огнем.

Вот как описал бой днем 17 декабря командир 2-роты лейтенант Ойва Поррас:

«Утром дня начала сражения (17 декабря 1939 года) мы все были в ДОТ и траншеях, ожидая возможного наступления. Артиллерия противника вела достаточно сильный обстрел. Тяжелые снаряды летели через наши головы и, по звуку, взрывались где-то в районе командного бункера и второй линии обороны. На наши позиции сыпались снаряды меньшего калибра. По звуку было легко определить, куда упадет снаряд. При звуке приближающегося снаряда все падали на дно траншеи. Противник обстреливал обширные площади. Слева от нас, в опорном пункте роты лейтенанта Юкки Корпинена, слышались разрывы снарядов, такая же канонада была слышна и со стороны деревни Сумма.

В опорном пункте нашей роты были опорный пункт лейтенанта Харккила и непосредственно рядом с ним опорный пункт Мартти Келли. В центре нашего опорного пункта располагался ДОТ 8] 5, или «Миллионный», пулеметный ДОТ с подземным убежищем. Перед этим ДОТ был опорный пункт фенрика Хеймо Пуоси, и перед его позициями боевое охранение. На самом крайнем правом фланге, на берегу озера, держал оборону фенрик Юсси Кеттунен со своим взводом.

Опорные пункты взводов Харккила и Келли располагались на песчаном поле, поросшем вереском, на самой танкодоступной местности. Поэтому перед этими опорными пунктами было сооружено противотанковое препятствие из камней. Для противотанковой обороны всего этого участка было достаточно только одной противотанковой пушки, которая стояла за стеной «Миллионника» и держала под прицелом всю эту местность. Местность перед другими опорными пунктами была труднопроходимой, частично болотистой.

Мы постоянно наблюдали за местностью перед нашими позициями. Выло еще так темно, что заграждения перед нашими позициями были еще плохо видны. То тут, то там мы освещали местность осветительными ракетами. Вдали были видны всполохи огня вражеской артиллерии. Обстрел наших позиций усилился. Повсюду распространился сладко-горький запах разрывов. Снег вокруг наших позиций и в тылу был перемолот в грязную массу. Только в стороне противника снег остался белым.

Я встретился с Харккила в его опорном пункте. Он доложил, что со стороны противника всю ночь был слышен шум работающих танковых моторов и лязг гусениц. Очевидно, они всю ночь прогревали моторы, готовясь к этому утру.

Ситуация, кажется, развивалась точно по уставу. Вчера вечером во многих местах они проводили разведку боем. В районе передового охранения фенрика Пуоси перестрелка длилась полночи. Теперь началась артподготовка. Очевидно, что после этого утром начнется наступление по маршрутам, пробитым танками противника. Задачей противника было смести нас с пути одним ударом и продолжить наступление во внутренние районы Финляндии. Наше ожидание стало со временем все более нервным.

Я продолжил обход позиций вместе с моим связным — по траншеям мы пришли в опорный пункт взвода Келли. Я наткнулся на него в траншее, когда он с горьким выражением лица смотрел на столбы дыма, поднимающиеся из- за леса от пылающих домов деревни Сумма.

«Сегодня у нас будет тяжелый день», — предсказал он. Я был согласен с его мнением. Наши позиции сегодня будут давить массы танков противника — его козырная карта. Даже если нам будет сопутствовать удача, мы не сможем остановить масштабной танковой атаки одной противотанковой пушкой. Остановить танки противотанковыми гранатами и бутылками с зажигательной смесью на открытой местности в светлое время суток тоже сложно. Наша единственная возможность остановить противника — это отсечь пехоту противника от танков и заставить ее повернуть обратно. Без поддержки пехоты танки не смогут удержать захваченный район.

Я сходил в «Миллионник» и поговорил с командиром пуль-роты лейтенантом Кейняненом и артиллерийским наблюдателем укрепления лейтенантом Аарне Сипиля. Спешно установленные пулеметы были готовы к бою. Солдаты набивали дополнительные пулеметные ленты.

Как только окончательно рассвело, началось наступление. Из леса, расположенного перед нами, выползли два первых тяжелых танка противника. За ними в ряд выползли еще три, и еще и еще — они выстраивались рядом друг с другом на открытой местности. Они начали приближаться на малой скорости, ревя моторами и лязгая гусеницами. Полтора десятка танков шли на опорный пункт взвода Харккила, ведя огонь из пушек на ходу. Под защитой танков шла пехота. Пехота шла по всему фронту нашей видимости. Цепью и группами, часто одна за другой, пехота противника шла на нас по колено в снегу. Среди стрелков были видны расчеты пулеметов и подносчики, несущие коробки с патронами. За пехотой шли еще танки.