А робот уже подносил к шее Марка новую полосу – молочно-белую, с мягкой подкладкой, усеянной темными точками.

– Протектор будет не только поддерживать шею, но и стимулировать реабилитацию мышц, – сообщила Терри. – Уже спустя несколько дней его можно будет снять.

Новый ошейник защелкнулся на шее Марка.

Ошейник свободного человека.

«Разве у свободного может быть ошейник»? – Подивился Марк.

И уснул.

* * *

Марк стоял в середине черного круга. Песок переплавлен в стекло и блестит в лучах Купидона. Именно так называется солнце этой пустынной планеты. Планета Психея. Душа… Возлюбленная бога любви. За чернотой круга – желтый песок, вдали серые скалы; черные ямины пещер, выжженных плазмой. Что здесь было прежде, и что – теперь? Пустыня… Да… Но что еще? Вокруг ни души. Белесое выгоревшее небо. Душа, иссушенная Купидоном, то бишь любовью. Впрочем, эту звезду колонисты редко именуют Купидоном, куда чаще – Солнцем.

Роботы обнюхали каждый квадратный сантиметр плато, но ничего не нашли. И не должны были найти. Марк улыбнулся: так даже лучше. Только Марк ли это? Вернее, вопрос в другом: нынешний ли это Марк стоит посреди черного круга в неправдоподобно реальном сне? Или какой-то другой? Из прошлого? Или, наоборот, из будущего?

Недалеко опустился легкий одноместный флайер. Зеркальная крышка блеснула на солнце, поднимаясь. На черное оплавленное стекло выпрыгнул молодой человек в светлом комбинезоне. Загорелое горбоносое лицо. Изогнутый в дерзкой усмешке рот. Жаркий ветер пустыни треплет черные вьющиеся волосы. Защитные очки закрывают глаза. Помощник префекта Марка Ливий Друз. Откуда он знает его имя? Знает, и все… Они давно знакомы. С детства. Друзья… А префект – это он, Марк.

«Прошлое… – догадался Марк. – Но не мое…»

– Мы здесь ничего не найдем, – заявил Друз, подходя. – Наварх Корнелий не скупился на плазменные бомбы.

«А то я не знаю!» – усмехнулся про себя Марк.

– Ты обследовал ближайшие оазисы? – спросил префект строго.

– Просканировал вдоль и поперек. Никаких следов. Нашел еще один черный круг. По площади куда меньше. И там тоже ничего.

«Так я и думал. Корнелий уничтожил все следы».

(В своем сне Марк не только действовал, но и думал… как кто-то другой… невероятно…)

– Корвин, я уверен, колония неров была именно здесь! – запальчиво воскликнул Друз. – Иначе зачем было кидать плазменные бомбы?

– А если мы обнаружим, что здесь были люди с Неронии, что тогда? Отдадим им Психею без

– Это не наше дело. Мы – следователи. И мы должны выяснить, действительно ли пассажирский транспорт «Дедал» совершил посадку на этой планете.

– На «Дедале» летели одни неры. Стоит нам признать, что они основали здесь колонию, как Нерония заявит свои права. Ты об этом подумал, Друз?

Тот не ответил, заслонился рукой от порыва ветра.

– И три миллиона наших поселенцев вынуждены будут покинуть планету. Это разве не преступление? – допытывался префект.

– Что ты предлагаешь?

Вновь порыв ветра. Песок заскрипел на зубах. Марк сплюнул. (Неужели это сон? Марк ощущал не только жар пустыни, секущий ветер, песок во рту, но и противную грызущую тревогу в груди.)

– Формальные действия. Составим отчет. Напишем: никаких следов пребывания граждан Неронии на Психее не найдено. И все. Такова истина, мой друг.

– Мы просто не там искали! – воскликнул помощник префекта с азартом. – Сам посуди! Вокруг пустыня. Если здесь была колония, которую сжег Корнелий, то на этом месте прежде должен был находиться оазис, не так ли?

– Возможно, – сухо ответил Марк. Ему все меньше и меньше нравился энтузиазм Друза.

– А если так, то на кой черт им те крошечные оазисы, которые мы обследовали целый месяц? Ну, посетили один-другой из интереса… Нет, Марк, они бы не стали заниматься этими островками. Они бы помчались прямиком к ближайшей реке, чтобы застолбить уже не оазис, а плодородную долину.

Марк покачал головой: сомнение он изобразил весьма правдоподобно.

– Только подумай, что ты говоришь! Помчались… Еще скажи – полетели! Даже если мы допустим, что поселенцы здесь были… даже если… – он сделал ударение на этом «если». Во что бы то ни стало требовалось посеять в душе Друза сомнения. – Они не сообщили даже о посадке на Психее. Они просто грохнулись на планету. Так что вряд ли они могли на чем-то мчаться…

– Ерунда! – В голосе Друза не было и следа неуверенности. – Все блоки современных машин делают взаимозаменяемыми. Ты можешь снять генератор с планетолета, и он подойдет к флайеру, пусть и будет куда большей мощности. Если даже после посадки у них в распоряжении осталась груда металлолома, все равно из уцелевших блоков можно при небольшом умении собрать одну летучку и пару машин. Перед посадкой они могли облететь планету и сделать карту… – Друз вытащил планшет с пентаценовой картой. – Я бы на их месте направился к реке. Вот она, синеет, милая. Надо прогуляться вдоль русла, и – уверен: мы кое-что там найдем.

– Друз, мы не будем обследовать реку, – сказал префект Корвин.

– Почему? – Помощник, кажется, ничего не понял.

– Чтобы не лгать. Мы напишем отчет, что не обнаружили никаких следов поселения.

Друз на миг растерялся. Посмотрел на карту, потом на своего начальника и друга:

– Марк… Что ты говоришь? Что за абсурд? Мы что, солжем? Чтобы выгородить скотину наварха?

– Извини… Мы не можем допустить, чтобы Психея досталась Неронии. И чтобы три миллиона переселенцев выкинули отсюда пинком под зад.

– Подожди… Во-первых, это совершенно не обязательно случится… Лаций может договориться с Неронией… И потом – мы должны думать о том, как раскрыть дело… А уж право сената – решать…

– Ты рассуждаешь, как плебей, Друз! – перебил его Марк. – Увы, я как патриций должен думать о последствиях. Сейчас позиции Корнелиев как никогда слабы. Их ненавидят почти все. Чтобы уничтожить наварха и его родню, остальные сенаторы затеяли это расследование. Сенат готов пожертвовать поселенцами и целой планетой, лишь бы уничтожить Корнелиев. Нобили забыли об ответственности патрициев. Но я не забыл. И не могу принять такое решение.

– А я плебей… Не помню, что делали мой отец или дед, или прадед. Но отлично помню, что сделал сам. Я немедленно лечу на реку, Марк! Ты не сможешь меня остановить.

* * *

Марк очнулся. Он лежал в своей прежней каморке на линкоре. Голографический экран демонстрировал ничего не значащие картинки. Мелькали небеса в час рассвета или заката. Гряды облаков, то оранжевых, то малиновых, то лиловых.

Так, значит, все это было… Но с кем? С его отцом? Или с дедом? Нет, скорее всего, с отцом. Колонизация Психеи началась не так давно. Откуда он это знает? Неважно. Знает, и все. Удивительный сон. Прежде, на Колеснице, он не видел ничего подобного. На Колеснице ему ничего не снилось.