Виктор попытался взять себя в руки и сосредоточиться на приборах, но тут его взгляд уловил какие-то перемены за окном. Подняв глаза, он понял, что, по мере того как они поднимались, ливень за окном превращался сначала в дождь со снегом, а потом и вовсе в мокрый и липкий снег, который постепенно налипал на лобовое стекло. Потерять видимость в такую погоду означало только одно... Виктор повернулся к командиру, чтобы спросить его о сложившемся положении, но в это время самолет дал такой крен, что у него соскочила нога с педали газа.

– Давление на полную! – прокричал Михаил.

Как ни странно, но Виктор на этот раз не испугался, а, наоборот, стал четко выполнять приказы командира, будто бы у него появилась уверенность в том, что они обязательно дотянут до аэропорта и посадят самолет. Но самолет продолжал падать...

– Штурвал на себя и вправо! – громко скомандовал Михаил.

Не успел Виктор взяться за штурвал, как стрелка уровня давления поползла вверх. Чем быстрее она поднималась, тем ровнее становился самолет относительно линии горизонта. Когда все приборы стали показывать нормальный полет, Стародубцев, вытирая пот со лба, сказал каким-то чересчур спокойным голосом:

– Будем садиться.

– Куда? – спросил удивленно Виктор.

– Здесь есть старый военный аэродром. Остался еще от Советского Союза.

– Но он ведь заброшенный. Как мы сможем сесть?

– Сядем, – уверенно произнес Михаил. – Начинаем снижение и заходим на посадку, пока наш самолет не превратился в кусок льда.

– Может, все-таки попробуем дотянуть до Владикавказа?

– Не успеем. Будем садиться здесь, – командир повернул штурвал влево. – Вызови старшую стюардессу и скажи, чтобы подготовила пассажиров к вынужденной посадке в горах.

– Вас понял. Сейчас вызову, – ответил Виктор, нажимая кнопку внутренней связи.

* * *

Когда Ларисе сообщили, что ее вызывает командир, она находилась в бизнес-классе. В салоне творилось что-то ужасное. Нет, здесь не кричали, не требовали и не угрожали. Пассажиры, схватившись за кресла, молча смотрели на стюардесс, не проявляя никаких эмоций, и от этого становилось жутко. Ей уже не удавалось найти слова, которые могли бы как-то их успокоить. Она сама была на грани паники.

После того как самолет в очередной раз завалился на крыло и стал падать, Лариса мысленно простилась с жизнью. Не так страшна смерть, как ее ожидание. В такие моменты ты представляешь себе, как твое тело разорвет на мелкие части от удара самолета о землю. И начинаешь накручивать себя, забывая обо всем. Поэтому, когда к ней подошла Марина и сказала, что ее вызывает командир, Лариса не сразу поняла, чего от нее хотят. И только после того, как Марина повторила приказ Стародубцева, она, махнув головой, пошла вдоль кресел, не обращая ни на кого внимания.

Лариса не знала, что за любыми ее передвижениями по самолету внимательно следит пара глаз. От них не ускользало ничего. Вот и сейчас Цой, увидев, как к Ларисе подошла другая стюардесса и стала говорить ей что-то на ухо, попытался по губам прочитать сказанные слова и понять их смысл. Он хотел разобраться, что же, в конце концов, происходит с самолетом. Ему надо было решить, что делать дальше в сложившейся ситуации. Когда неожиданно самолет стремительно пошел вниз, он, естественно, не растерялся, а, наоборот, сделал все для того, чтобы попытаться остаться в живых. Сгруппировавшись, Цой закрыл голову руками и уперся в спинку кресла. Но самолет вдруг так же неожиданно выровнялся и принял обычное положение при полете. Цой успокоился, но не расслабился. Он стал прикидывать возможные варианты дальнейшего развития событий. И хотя сопровождающий не имел представления о работе пилотов, но понимал, что с самолетом что-то не так – скорее всего, у авиалайнера отказывает один двигатель, так как самолет заваливался на крыло. Пересев к окну, Цой попытался рассмотреть местность, над которой они пролетали, но из-за сильного ливня ничего не увидел. Он мог бы, конечно, расспросить об этом у сидящего рядом пассажира, но решил не привлекать к себе внимания. На этом самолете он летел незаконно. Его имя не было внесено в список пассажиров, потому что он не возвращался с отдыха, как большинство из них, а сопровождал контрабандный груз, который должны были встретить в Нальчике. Но в тот момент, когда стюардесса сказала, что они из-за плохой погоды должны приземлиться в каком-то Владикавказе, у него по спине пробежал холодок. Потому что это обозначало только одно – его арест. И последующие вопросы: кто он и откуда взялся на борту этого самолета?

Но у него была еще надежда на то, что самолет совершит аварийную посадку, и тогда в общей неразберихе ему удастся стащить у кого-нибудь паспорт и билет и пройти таможенный контроль. «В такой ситуации мой план мог бы запросто сработать», – думал Цой, смотря на остальных пассажиров, которые пребывали в состоянии шока.

Много раз в своей жизни он видел животный страх, который одолевал людей в опасных ситуациях, поэтому общее состояние пассажиров в салоне никак не повлияло на ход его мыслей. Еще с самого детства, когда Цой воспитывался в детдоме, он решил для себя, что нужно быть хладнокровным в любых жизненных обстоятельствах и никогда не поддаваться эмоциям. А так как в его жизни вообще не было близких людей и родственников, это равнодушное хладнокровие давалось ему с легкостью. И поэтому, когда он оказался участником боевых действий в Чечне, то спокойно относился к смертям своих товарищей, чем заслужил неуважение тех, с кем приходилось воевать. Но это его совсем не трогало, так как он привык всю жизнь оставаться изгоем. А потом случилось то, что изменило его жизнь в корне.

Цой, не подчинившись очередному приказу командира, застрелил его из автомата. Ему пришлось дезертировать и перейти на сторону боевиков. Потом он оказался в Турции. После долгих скитаний вышел на Мусу, который время от времени подкидывал ему хорошо оплачиваемую работу. Два дня назад Муса позвонил и сказал, что надо сопроводить один груз в Россию. Цой был не против за каких-то два дня заработать десять тысяч долларов и, конечно же, сразу согласился. Но на деле все оказалось не так просто. Теперь самолет летел совсем в другой аэропорт, и как дальше развернутся события, Цой не представлял. С одной стороны, заказчики не могли так просто отказаться от груза стоимостью почти полмиллиона долларов. Но кто знает? С другой стороны, если его обнаружат таможенные службы, хозяева легко открестятся от него. Ведь за контрабанду золота им светит немалый срок. Плюнув на конспирацию, Цой решил обо всем узнать у стюардессы, которая должна была помогать в этом полете. Откинувшись на спинку своего кресла, он стал дожидаться ее возвращения. А в это время этажом ниже сидел еще один пассажир, который тоже, как и Цой, пытался разобраться в сложившейся ситуации. Этим пассажиром был Иван.

После появления стюардессы и раздачи бесплатных напитков люди почувствовали себя намного лучше, а когда самолет начал набирать высоту, более-менее успокоились. Но это спокойствие продлилось недолго. Минут десять самолет летел без малейших рывков и наклонов, но потом как бы стал проседать под собственной тяжестью. Это заметили все, и снова в глазах людей появилось сначала удивление, а потом и страх. Дело в том, что самолет опять повело в одну, затем – в другую сторону, как будто это был бумажный кораблик, который качало на волнах. В очередной раз его качнуло сильнее обычного, и он, наклоняясь влево и задрав крыло, стал вновь падать вниз, как подбитая птица.