Ментальных сил осталось мало, но я с мстительной, отчаянной решительностью протянул между нами глухой тоннель, защиту от прослушивания. Хотя она могла сделать это сама.

Коротко, преодолевая отвращение, пересказал содержание встречи:

— Не понимаю, зачем я был нужен вриколакосу. Он мог обойтись без меня. — Я притормозил у светофора, дождался, пока загорится стрелка для нужного мне поворота. — Зачем вообще было устраивать этот фарс с арендой? Вьесчи выбросили кучу денег ни за что.

Я не ждал отклика на свои вопросы, но Фелиция неожиданно снизошла до ответа, вернее, до размышления вслух:

— Не выбросили. Рамон заплатил Иовану за услуги. Аренда была всего лишь предлогом.

— Все равно. Он мог передать деньги, не впутывая в личные дела старейшин постороннего.

— Ты был нужен ему… Что это за звук?

— Тормоза. Я на машине. Ехал, теперь остановился, мне сложно одновременно следить за дорогой и разговаривать с тобой. Так зачем мое присутствие было нужно Иовану? Я ведь мог увидеть что-нибудь, компрометирующее обоих. И увидел.

— Иован не так дик, как ты думаешь. Я полагаю, это видение предназначалось не для тебя. Вриколакос знал, что ты передашь мне их с Рамоном беседу дословно. Со всеми увиденными образами.

— Не понимаю.

Фелиция помолчала, как будто сомневаясь, стоит ли посвящать меня в тонкости политической игры. Я слегка опустил стекло со своей стороны. В узкую щель потянуло прохладой и острым запахом города. Редкие машины, проезжающие мимо, освещали салон «понтиака» яркими огнями.

— Вьесчи лишены магии. Ты знаешь об этом.

Не вопрос — утверждение. Но я не был бы в этом так уверен. Негоцианты не могут швыряться огнем или делать зомби, но как объяснить Фелиции ощущение колючего, искрящего электричества внутри Рамона. У него есть сила, хотя я не мог бы определить ее суть.

— Они попытались получить немного магического потенциала у грейганнов. Как ты видел — не получилось. Опытный экземпляр погиб.

Я тупо смотрел на приборную доску. Надо съездить заправиться — бензин почти на нуле.

— Вы хотите сказать, что вьесчи проводят эксперименты по соединению сил двух кланов? Но это же бред!

— Как сказать, — уклончиво отозвалась Леди. — Негоцианты так не считают. Рамон не хочет афишировать свои тайные дела, поэтому даже простая передача денег замаскирована им под сделку аренды.

Она замолчала, отвлеклась на происходящее в комнате. Я не захотел смотреть на что именно. Глухое раздражение стало сильнее. Меня использовали. Как живую видеокамеру. Записали нужную информацию и передали хозяину.

— Ты хорошо поработал сегодня. — Фелиция «вернулась», лучась удовольствием от моей успешно выполненной миссии. — Я довольна.

Это можно было считать разрешением отправляться домой. Даже не поблагодарила. Не удосужилась произнести вслух элементарное «Спасибо, Дарэл». Хотя к чему? Неодушевленные предметы не благодарят. Средство связи выполнило свое предназначение. О нем можно забыть на какое-то время. Когда понадобится — позови, и оно снова возникнет на расстоянии вытянутой руки.

Я вернулся в свою темную пустую квартиру, прошел в гостиную и, не снимая куртку, сел в кресло.

Голова гудела. «Белый шум» — избыток информации. Шорох, звон, скрип, бессмысленные отголоски чужих эмоций. Кожа вокруг глаз казалась воспаленной, на скулах — туго, болезненно натянутой и собравшейся в глубокие складки от носа к губам.

Усталость перешла свое пограничное состояние. Вместо тупой апатии — нервная внутренняя дрожь. Надо бы поспать. Отключиться от мыслей и воспоминаний.

Интересно, а если Рамон предложит Фелиции очень большие деньги за то, чтобы вскрыть мою голову и посмотреть, как я читаю чужие мысли, — она согласится? Нет, вряд ли. Терять отличного сканэра за вульгарное материальное вознаграждение — глупо. Но я не уверен, что она не пожертвует мной ради каких-нибудь серьезных интересов клана. И оправдает эту жертву жизненной необходимостью.

Как они меня достали! Жадные, дальновидные, мудрые, подлые… пустые. Высушенные, выжженные, вымороженные сущности внутри молодых привлекательных тел. Отягощенные памятью прошедших веков. Забывшие подлинные, яркие чувства. Старые.

На улице, за стенами дома, начинался день.

День… Пылающий диск в горячем мареве светлого осеннего неба. Густые тени с острыми краями, лежащие на асфальте. Дома, облитые светом. В каждом стекле отражается маленькое слепящее солнце. Человеческие лица кажутся белыми в этом освещении. Бледными.

Я пошел в спальню, разделся, побросав одежду как попало. Забрался в постель, прижался щекой к прохладной подушке, зажмурился. Под закрытыми веками продолжали плавать горячие красные пятна.

Уснуть не получалось. Меня мотало по сновидениям, но я не мог зацепиться ни за одно. Захлебывался, тонул в серой мути. Ворочался в постели, пытаясь найти удобное положение, в котором уставшее тело расслабилось бы, и не находил.

Говорят, лигаментиа умеют управлять пространством, находящимся между реальностью и миром снов, могут черпать оттуда свои силы, знания. В тонком слое между состояниями полного засыпания и бодрствования растворена масса информации, течение времени меняется каждую минуту, там легко потерять себя. Поэтому дети Лигамента обладают способностью предсказывать будущее и видеть прошлое. Поэтому они такие странные.

Резкая трель телефонного звонка прозвучала пронзительно. Оглушающе. Меня встряхнуло и вышвырнуло из глубокой темноты, куда я погрузился, казалось, всего несколько минут назад. Злость, усталость, только начинающие растворяться в сновидении, вернулись.

— Алло, Дарэл?

Я с трудом подавил зевок:

— Слушаю.

— Это Лориан. Что ты сейчас делаешь?

— Сплю.

— Спишь?!

Он зазвенел смехом на том конце провода, и мне показалось, что из трубки прямо мне в лицо бьет поток ослепительного света. Пришлось закрыть глаза.

— Спишь? Это в четыре часа дня?

— Боже, какая рань!

Он снова рассмеялся, думая, что я шучу.

— Просыпайся. На улице чудесная погода.

— Да? И что там?

— Тепло. Тихо. Небо ясное, солнце светит…

— Отвратительно, — пробормотал я и был вознагражден еще одним взрывом чудесного смеха. Открыл глаза и сейчас же в темноте комнаты увидел его — мальчишку, пританцовывающего от нетерпения у телефона. Он звонил из автомата, стоящего в парке на углу, — вот откуда это ощущение огромного пространства, полного света и шороха опадающих листьев.

— А я люблю осень. Просыпайся и давай встретимся. Я хочу передать тебе фотографии. Те, что Макс делал, когда мы были на репетиции. Помнишь? Там вы с Гемраном. Беседуете. И еще фото, где вместе с девушкой Вэнса. Это ведь его девушка? Мы сразу догадались. Представляешь, какой эксклюзив?! Ты можешь гордиться.