МИСС БЭЛЛ: Не уверена насчет исключительной редкости таких сбоев. Белый медведь. Лагуна. Тигрица. А теперь еще и один из сотрудников. Мне кажется, что за последний год в корпорации «Королевство» случилось немало таких «ошибок механизмов», не правда ли? Жестоких, вопиющих, ошибок со смертельным исходом?

Г-Н ВИНДХЭМ: Но ни одна из них не была намеренной.

МИСС БЭЛЛ: Простите?

Г-Н ВИНДХЭМ: Сегодня мы присутствуем на этом заседании потому, что Штат утверждает, что Ана намеренно убила г-на Чена. Однако факт остается фактом – она просто неспособна обдумывать заранее свое поведение. В ее мозге отсутствуют необходимые для этого нейронные пути.

МИСС БЭЛЛ: Откуда Вы это знаете?

Г-Н ВИНДХЭМ: Потому что Ана была разработана группой специалистов под моим руководством. Мы создали ее. Мы знаем, что она может и чего не может.

МИСС БЭЛЛ: Возможно ли, что девочки научились вести себя так, как не предусматривает ваша программа? Возможно ли, что они научились лгать? Или даже чувствовать?

Г-Н ВИНДХЭМ: Обучение, конечно, предусмотрено их программами; это именно то, что делает наши технологии уникальными. Но мы программируем наших девочек по трем базовым задачам: обеспечивать безопасность. Стремиться установить связь. Давать удовлетворение. Любое иное поведение технически расценивается как ошибка механизма.

МИСС БЭЛЛ: А кто отвечает за такие ошибки, когда они происходят? Кто несет ответственность?

Г-Н ВИНДХЭМ: В тот момент, когда посетители заходят на нашу территорию, они принимают на себя определенный риск. Вы прекрасно знаете, что они не могут даже просто купить входной билет без подписания электронного отказа от ответственности Королевства…

МИСС БЭЛЛ: Мы говорим о неприкрытом сознательном пренебрежении человеческой жизнью. Пожалуйста, покажите мне, где упоминается об этом в отказе.

Г-Н ВИНДХЭМ: [Вздыхает.] Случайности возможны, и они происходят, мисс Бэлл. Везде и всегда. Мы в Королевстве соблюдаем высочайшие, строжайшие стандарты безопасности и стремимся создавать самые лучшие, самые безопасные, самые захватывающие интерактивные приключения в тематическом парке.

МИСС БЭЛЛ: Да. Убийство – это, несомненно… захватывающе.

Май Красноплечего блестящего скворца

Шестнадцать месяцев до суда

Ветки хрустят под ногами, ломаясь, словно тонкие хрупкие кости. Путь от нашего дома в Волшебную Страну через лес – не самый близкий: двадцать минут, если идти в среднем темпе. Тем не менее это – моя любимая дорога ко Дворцу Принцесс.

За столько сменивших друг друга времен года я отлично узнала этот лес. Мягкий изгиб дороги. Изогнутые формы деревьев. Прохлада почвы на растирающих ее пальцах. Когда-то мы с Нией бегали друг за другом по этой дороге из Волшебной Страны домой. Я смеялась в свете луны. Она тихо пела песни, собирая букеты из колокольчиков и калипсо. Мы танцевали, кружась, как феи, между деревьями. Я грустно улыбаюсь. Воспоминание о тех днях отзывается не только счастьем, но и болью. Тоской по тем временам.

До.

Теперь никто не ходит со мной по этому лесу.

«Почему ты идешь лесом, когда можно ехать по монорельсовой дороге? – всегда спрашивает Ева. – Дорога через сосны слишком длинная».

Я не согласна. За двадцать минут пути может случиться много интересного. За двадцать минут можно восемь раз спеть хит радио Королевства «Храбрая девочка». За двадцать минут можно спасти птенца, выпавшего из гнезда.

За двадцать минут можно выкопать то, что когда-то было зарыто.

На северо-западной поляне.

Вещь, которую одолжил и должен вернуть.

Одиннадцать шагов от самой высокой сосны.

Потому что таково правило.

Под камнем с тонкой белой полоской.

И… потому что, оказывается, там спрятан секрет.

***

Я почти сразу увидела его на конюшне Воображаемой Страны. Он убирает навоз в детском отделении экзотических видов. Одет в весеннюю форму – штаны цвета хаки и легкий зеленый джемпер. Он отвернулся, открывая торбу, когда я молча вхожу в конюшню. «Доброе утро!»

Оуэн оборачивается при звуке моего голоса. В его руке я замечаю маленький карманный нож. Тот же, что был у него, когда мы встретились в Стране Сафари.

«Господи, Ана!» Он шумно выдыхает, и мои инфракрасные датчики регистрируют резкий скачок его метаболической активности. Я удивила его. «Не надо так подкрадываться к людям».

Я чувствую, что у меня наливаются краской щеки. Неожиданное ощущение, ведь в конюшне круглый год поддерживается комфортная температура. «Я не подкрадывалась. Может, тебе просто стоит быть более внимательным».

Оуэн смеется, потом хватает грабли и начинает раскидывать по конюшне свежую солому. «А что ты здесь делаешь? – смотрит он на меня с любопытством. – Я не видел в расписании на это утро никаких приветственных встреч Волшебниц в конюшне».

«Да ну? – прочищаю я горло. – Да. Вот. – Я вытаскиваю его плащ и надеюсь, что он не заметит грязного пятна на рукаве. – Очень сожалею, что мне понадобилось столько времени, чтобы вернуть его тебе».

Он поднимает на меня глаза. «Что это?»

«Твой плащ, – отвечаю я. – Ты одолжил мне его. В тот вечер в лагуне».

Я не говорю ему о том, что кое-что нашла в кармане плаща, когда пыталась очистить грязь с рукавов. Браслет. С тремя золотыми шармами.

Морская ракушка.

Дельфин.

Морская звезда.

Браслет Нии.

Как так получилось, что он оказался в кармане Оуэна? Знает ли он что-нибудь о том, зачем Ния пыталась утопить маленькую девочку? Знает ли он что-нибудь о том, что происходило с ней в те десять недель?

«Одолжил? – хмурится Оуэн. – Нет, я этого не делал».

Он что, не помнит? Все эти дни после происшествия в лагуне – ровно двадцать три дня – он что, не думал обо мне? Даже ни разу не вспомнил?

Ну что ж… Я думала о нем.

Столько раз, что даже сбилась со счету.

Потом он говорит что-то такое, чего я совсем не ожидала услышать.

«Я не одолжил его, Ана. Я отдал его тебе».

Внезапно я чувствую вспышку тепла в передней поясной коре – кусочке ткани из искусственного волокна размером с большой палец, спрятанном глубоко внутри лимбической доли моего головного мозга. Я дотрагиваюсь до своих ушей, потому что они странно горят.

Смущение.

«Ты хочешь сказать… это был подарок?» – шепчу я. В голове всплывает воспоминание о том вечере. Хаос и дождь. Вой сирен и крики. Я вспоминаю, с какой нежностью Оуэн укрывал меня плащом. Как он заметил, что мне было холодно.