Когда он проезжал мимо лагеря ирландцев, он столкнулся с Анхс и ее братом, только вернувшимися из замка. Немного дальше какой-то прохожий чуть не попал под копыта его лошади. Это был не кто иной, как Маркабрю, неуклюжий в своем костюме. «Проповедник с Востока» отскочил в сторону и уронил в грязь свою трубку. Козимо извинился и спросил:

— Мне сказали, что где-то тут, недалеко, есть постоялый двор. Вы не знаете к нему дорогу?

— Когда-то давно был приют на одной из улочек, отходящих от площади с фонтаном, — сказал Маркабрю. Он говорил с сильным местным акцентом. — Но уже сто лет там нет никакой вывески.

И он удалился, торопясь, очевидно, высушить свой запачканный грязью костюм. Козимо решил разузнать все на месте. Еще не отъехав, Козимо услышал, как Маркабрю хохотал вместе с другими местными жителями, спрятавшимися под навесом. Козимо не обманула внешность Маркабрю — он понял, что имеет дело с актером. И он не ошибся. Оставив свои выспренние речи и сняв грим, Роже Маркабрю снова стал обыкновенным жителем Шампани, уроженцем Труа до мозга костей. Ни разу в жизни он не бывал дальше истоков Сены. Но его умение без умолку сыпать фразами направо и налево было оценено властями, и он «проповедовал», описывая по приказу руководства епархии прелести жизни в Святой земле.

Козимо поехал дальше по дороге, пересек небольшое поле, затем добрался до деревни, улочки которой были оживлены, несмотря на грязь и потоки воды. Между вьючными животными, торговцами, длинными повозками, приготовленными для стариков, контрабандистами, ци- рюльниками, конюхами Козимо заметил, к своему большому удивлению, стражников, охранявших повозки, запряженные четверками быков. Б повозках были вещи, не имеющие никакого отношения к паломничеству: опоры катапульт и столбы разборных башен, а также крюки, тараны, канаты, лестницы. Все эти предметы перевозились в замок, вход в который паломникам был запрещен.

Козимо решил не ехать в том направлении, но, заинтригованный, наблюдал за молодым писарем, спорившим со слугой, который не хотел поднимать решетку ворот замка, опущенную на три четверти. У писаря было вытянутое лицо, светлые пряди волос венчиком обрамляли его тонзуру. Под одеждой он прятал какой-то предмет. Козимо не стал ждать, чем закончится спор, и отправился дальше. Б месте, указанном Маркабрю, он увидел постоялый двор с обновленным фасадом и свежевыкрашенными оконными и дверными проемами. Здание совсем не было похоже на захудалый приют, который описал Маркабрю. Юноша привязал лошадь и вошел внутрь.

Общий зал был просторным, светлым, с приятной обстановкой. Тишина, царившая здесь, резко контрастировала с шумом на улице. За столом Козимо увидел человек десять паломников. Он приблизился к очагу, где что-то кипело в закрытом крышкой котле и дымилась курильница. Над очагом выстроились полки, заставленные вазами с пеплом, на каждой из которых значилось какое-то название. Козимо прочитал на первых сосудах: Юр, Мю, Шумер, Коринф, Сагойт, Карфаген, Троя, еще десяток других — все это были названия древних царств и городов, разрушенных войнами или исчезнувших с лица земли.

«Вряд ли это говорит о хорошем вкусе хозяина», — подумал он.

В ту же минуту открылась дверь. Вошел хозяин. На этом дородном человеке был передник. Глаза его радостно засветились при виде нового клиента.

— Добрый день. Меня зовут мэтр Роман. Добро пожаловать к нам.

Козимо представился, назвав только свое имя. Хозяин поставил на отполированный деревянный стол кувшин с гоголем-моголем и блюдо с овощным рагу, которое не сравнить было с похлебками, подаваемыми в придорожных трактирах. Юноша обрадовался, что случай привел его в такое хорошее место. Он спокойно пообедал, не потревоженный ни вопросами, ни комментариями скромного хозяина.

«Все только начинается, — размышлял Козимо. — Я успел приехать до отправки караванов паломников, но я ничего и никого не знаю. Если бы не драма, случившаяся на Драгуане, Измаль Ги был бы здесь, в Труа, готовый отправиться в дорогу. Я должен пойти по первому же обнаруженному следу. И быть начеку».

Пообедав, он поднялся на второй этаж, в указанную ему комнату, которую вместе с ним занимали двое мужчин. Мэтр Роман дал ему понять, что он может оставить там свои вещи без всякого риска.

— А мой конь?

— Я уже распорядился, чтобы его отвели в сухое место, он на конюшне. У вашего скакуна ни в чем не будет недостатка.

Молодой человек поблагодарил хозяина.

Круглое окно выходило на задний двор, там народу было намного больше, чем перед входом на постоялый двор.

— Не бойтесь, — успокоил его мэтр Роман, — ночью здесь спокойно.

Козимо наблюдал за тем, что происходило на улице. Под дождем суетились, задевая друг друга, многочисленные паломники и жители Шампани, но при этом все были любезными, благословляя друг друга даже в тех случаях, когда обычно в ответ слышится брань. В этой общей массе один человек привлек внимание Козимо. Он узнал его по одежде и светлым волосам. Это был молодой писарь, переговаривавшийся несколько часов тому назад со слугой у входа в замок. Он шел вдоль стены, бережно прижимая к груди сверток. Хотя в суматохе никто не обращал на него внимания, он держался настороженно.

— Благодарю, мэтр Роман, — сказал Козимо. — Я вернусь до наступления темноты.

Он быстро спустился, вышел на улицу и оказался в том месте, где только что прошел писарь. Взобравшись на водопойный желоб, Козимо заметил вдалеке удалявшегося юношу и осторожно, чтобы не обнаружить своего присутствия, последовал за ним.

«Нужно же с чего-то начать», — мысленно сказал он себе.

Писарь свернул в переулок. Казалось, он ни от кого не прятался. Единственной его заботой был сверток. Можно было подумать, что от его сохранности зависит жизнь этого человека. Все время идя за ним, Козимо оказался у небольшого низкого дома недалеко от леса, окружавшего деревню. Писарь зашел внутрь, не постучав. Козимо решил обойти дом вокруг. Завернув за угол, он обнаружил еще одну дверь. Поблизости никого не было, и он вошел в открытую дверь как ни в чем не бывало.

Комната была пустой. На балках под потолком были подвешены выделанные шкуры, спускавшиеся до самого пола. На столах Козимо увидел пузырьки с пигментами для окрашивания чернил. На крутящихся подставках были расставлены шаблоны для раскраски.

Скрипторий?

Он не ожидал найти подобное место в глухой деревне в Шампани. Как правило, скриптории были только в монастырях, к тому же богатых. С какой целью устроили скрипторий вне монастыря? Козимо направился к центру комнаты. Он услышал голоса двух человек. Козимо спрятался между двумя сшитыми полотнищами пергамента каждый высотой в пять футов. На один из них по всей поверхности были нанесены рисунки чернилами. Козимо узнал карту звездного неба, но не находил ни одной планеты или созвездия, о которых ему рассказывали в университете Кори Оккло. Насколько он понял, если такое небо где-то и существовало, то людям оно было неизвестно.

Козимо замер у двери и прислушался к разговору писаря, за которым он пришел в это место, и незнакомца.