Он замолчал, осознав, что от усталости стал чересчур болтливым.

— Во всяком случае, — сказал он, заставляя себя закруглиться, — мне жаль, что я не могу помочь тебе, Габриэль, но откровенно говоря, это не в моей власти.

— Да вы уже помогли, капитан, — улыбнулся легионер.

— Помог?

— Ну, по крайней мере, вы дали мне пищу для размышлений. Спасибо, сэр.

* * *

Как ни странно, из всех проблем, которые преследовали его в тот день, именно последний разговор с Габриэлем не шел из головы Шутта и не давал ему уснуть, когда он, в конце концов, попытался это сделать. Несмотря на уверения легионера, что беседа с командиром ему помогла, Шутт чувствовал, что его помощь и советы были не на должном уровне.

Динамика группы, личный имидж, военная стратегия и, разумеется, финансы — командир чувствовал, что разбирается во всем этом, может помочь вверенным ему людям и обучить их. Но более глубокие проблемы? Затрагивающие душу?

В приливе озарения Шутт решил поступить так, как всегда поступал, когда сталкивался с проблемой, выходящей за рамки личных возможностей: найти специалиста. Соскользнув с постели, он подошел к письменному столу, включил свой компьютер «Мини-мозг» и, словно в тумане, составил запрос в штаб Легиона. Если его легионеры нуждаются в духовном руководстве, то, Бог свидетель, он достанет для них специалиста по духовной части. Капеллана!

Нажимая клавишу «отправить», он почувствовал, как с души у него свалился весомый груз, но тут же навалился сокрушительный груз усталости. Шутт нетвердой походкой пересек каюту, рухнул на кровать и погрузился в глубокий сон без сновидений.

«Практические занятия и лекции, организованные во время полета моим боссом, преисполнили легионеров уверенности в том, что они вполне готовы к выполнению задания. Это убеждение, разумеется, поддерживалось командиром и другими офицерами, которые тщательно скрывали свои подозрения и опасения от солдат. Поэтому после прибытия на место, легионеры с нетерпением ждали начала дежурств, а руководство роты так тревожилось, что страдало от недосыпания.

Однако, ни инструктаж, ни записи на пленках, ни брошюры не подготовили их как следует к встрече с самой Лорелеей».

Дневник, запись номер 209

* * *

Космическая станция, известная в галактике под названием «Лорелея», была официально признана предметом старины. Когда-то она была одной из первых частных станций и называлась «Оазисом». Ее построили по старому проекту в форме колеса со спицами в качестве аванпоста для снабжения отдаленных колоний и дальних исследовательских кораблей — и наверняка очень дорогого аванпоста, так как при отсутствии на ней конкуренции некому было сбивать цены.

Однако, по мере распространения цивилизации так называемая граница передвинулась дальше, и станции пришлось конкурировать со все растущим числом космопортов и баз снабжения, которые имели более современную конструкцию и, следовательно, более низкие затраты на эксплуатацию. В этот период только одно спасло станцию от уничтожения: ее традиционная репутация «безопасного рая» или «порта свободы». То есть, хотя люди жили и работали в других колониях и космопортах, но когда им хотелось поиграть или отдохнуть, они отправлялись на Оазис.

Правила на этом Оазисе устанавливало не правительство, а владелец, и почти все, что могло пополнить сундуки станции было разрешено и законно. Не удивительно, что одним из основных развлечений, не только разрешенным, но и поощряемым, были азартные игры.

В конце концов группа инвесторов оценила возможности станции и выкупила ее у наследников первоначального владельца. Сотни миллионов вложили в реконструкцию и модернизацию станции, не говоря уже о грандиозной рекламной кампании, предпринятой с целью поменять имидж станции и представить ее, как курортное место для семейного отдыха на дальних рубежах. Станции дали новое имя — «Лорелея».

Этим новым названием они была частично обязана маяку, который, по слухам, был настолько мощным, что мог создавать помехи в соседних солнечных системах. Если постоянно передаваемой рекламы было недостаточно, то маяк следил за тем, чтобы никто не пересек этот сектор пространства, не узнав об искушениях и прелестях Лорелеи. «Хоть раз посетите Лорелею, — кричала броская реклама, — и вам больше не захочется ее покинуть!»

Действительность оказывалась немного более мрачной. Посетите Лорелею один раз, и вам, возможно, не удастся ее покинуть. Не то, чтобы существовала физическая опасность, имейте в виду, — пострадавший турист мог стать плохой рекламой. Реальную опасность на Лорелее представляли ее знаменитые казино-кровопийцы.

Внутреннюю часть колеса космической станции закрыли и раскрасили так, что она выглядела, как громадное колесо рулетки, которое, привлекая взоры пассажиров тех кораблей, где имелся внешний обзор, выполняло еще и практическую функцию. Поверхность этого колеса являлась в действительности огромной солнечной батареей, неустанно собирающей энергию звезд и подающей ее в многочисленные казино, которые ее потребляли, да еще как!

Казино источали внушающий благоговение ослепительный свет, каждое старалось затмить своим блеском соседей. Несмотря на то, что станцию не освещал «солнечный свет», массивный круговой главный коридор не нуждался в фонарях, как не нуждались в фарах электромобили, перевозящие туристов по внутренним маршрутам. Та самая искусственная гравитация, которая не давала строить здания выше четырех этажей, заставляя казино расти вширь, а не вверх, позволяла громоздить на них световые рекламные панно. Освобожденные от законов физики резко уменьшающейся силой тяжести над зданиями, световые панно над казино являли впечатляющее зрелище, они почти парили в «воздухе», наперебой привлекая внимание пролетающих туристов. Такие панно по всей Полосе заливали внутреннее пространство станции почти по дневному ярким светом — почти по дневному, так как мощность тщательно контролировалась, чтобы создавать иллюзию темного неба над казино и таким образом усилить впечатление от световой рекламы. На Лорелее не было ни дня, ни ночи, только постоянные сумерки, сквозь которые туристы, отдыхающие и, конечно, игроки шагали, ехали или брели, спотыкаясь, в поисках удовольствий. Единственной уступкой нормальным потребностям было то, что на окнах номеров в гостиницах при казино висели плотные шторы, и можно было при желании загородиться от света, когда и если хотелось спать.

Разумеется, на Лорелее старательно создавали иллюзию того, что здесь никто не спит. Казино никогда не закрывались, так же, как рестораны и магазины. Развлекательные программы, рассчитанные на то, чтобы завлечь посетителей в то или иное казино, рекламировались без точного указания времени начала, просто как идущие «через каждые три часа».

Короче, Лорелею пронизывало ощущение безвременья, продуманное и имеющее определенную цель. Чем дольше люди играют, тем лучше для казино. Хотя клиенту и достается иногда «случайное попадание» или «жирный куш», но если игроки достаточно долго делают ставки, прибыль заведения все равно их перекрывает, и весь выигрыш плюс все то из привезенного, что они готовы проиграть, оказывается, в конце концов, в сейфах казино.