Никто в нашем обществе не знает этого лучше, чем политики. Когда они участвуют в избирательной компании, их задача сводится к тому, чтобы донести до людей свою позицию, повторяя ее несчетное количество раз. Именно это имеют в виду политические профессионалы и стратеги, превознося своего кандидата за «устойчивость взглядов». Только таким путем кандидат может выиграть избирательную кампанию и создать себе нужную репутацию. Я не люблю цитировать примеры из политической жизни как образец поведения. Тем не менее хочу подтвердить, что уважаю политиков, которые умеют держать слово. Я говорю своим клиентам, что это самый простой и верный способ создать о себе нужное представление и сохранять его.

Посмотрите вокруг себя. Кто из ваших коллег имеет положительную репутацию и как он ее добился? Вам не потребуется много усилий, чтобы убедиться, что часто основным достоинством является умение держать слово. Если поведение человека непоследовательно, то вы никогда не сможете заметить, имеется ли в его действиях некий «трафарет». Последовательность же не является случайной. Она результат осознанных действий.

Я не переставал удивляться тому, как один руководитель по имени Билл, который дослужился до высшей должности в компании, никогда не опаздывал, никогда не уходил позже положенного времени и не работал в выходные дни. Он поставил перед собой задачу – всегда приходить домой к ужину. Это означало, что при всех своих амбициях он занимался делом строго в рабочие время. Тем не менее результаты были прекрасны. Билла любили и им восхищались все сослуживцы, что, собственно, и определило его карьерный рост в компании.

Однако это не объясняет всего.

«Как ты добиваешься таких результатов?» – спросил я его.

«Я всегда знал, что семья у меня – на первом месте, поэтому поклялся никогда не сплетничать, а также держаться подальше от всех интриг. Если не вести ненужные разговоры по телефону, не торчать возле кулера, не жаловаться на начальство за кружкой пива после работы, то ежедневно можно экономить огромное количество времени. Тогда я буду все успевать и вовремя уходить домой. И я пока не нарушил своей клятвы. Поначалу я всем казался немного странным. Способности у меня были, и результаты в работе я показывал хорошие. Люди считали меня очередным Вардом Кливером[9]. Но я был последовательным и упорным, и со временем меня стали воспринимать как положительного, трезвомыслящего человека. Говорили, что по мне можно сверять часы, и я стал пользоваться репутацией надежного человека. Поскольку я в пересудах не участвовал, начальство решило, что мне можно доверять конфиденциальную информацию. Как бы смешно это ни выглядело, но чем меньше я интересовался чужими секретами, тем больше их мне доверяло начальство. Серьезность моего поведения заставила людей думать, что у меня есть лидерские способности. Люди хотели следовать за кем-нибудь, на кого можно положиться, как на меня. Мне кажется, они были уверены, что я их не подведу. Раз люди решили, что им лучше следовать за мной, ничто уже не могло стать препятствием для меня. И это все лишь потому, что я не хотел задерживаться на работе».

Билл поведал мне еще один интересный факт: хотя его дети повзрослели и ему уже можно было не спешить домой, он все равно остался верен своей привычке покидать рабочее место по звонку. Это лучший способ создать себе репутацию: поступай правильно сразу, и тебе не придется менять себя.

Меняя свою репутацию, мы можем изменить моджо. Если в глазах людей ваша репутация не выглядит привлекательной, то для вас увеличить моджо – все равно что затащить камень на вершину горы. Теоретически это возможно, но практически очень трудно. Если вы будете иметь хорошую репутацию там, где это для вас важно, то сохранение моджо превратится не в обузу, а в приятное развлечение.

Я уже 35 лет как буддист. Но буддист не в религиозном, а в философском смысле. В буддизме мне больше всего нравится психология. Эту психологию может использовать любой, независимо от вероисповедания.

Есть одна область, в которой буддизм дает мне преимущество перед всеми, кого я знаю. Он вылечил меня от того, что я называю «великой западной болезнью».

«Великая западная болезнь» заражает любого, кто пользуется фразой: «Я буду счастлив, когда…» Дальше можно заполнять пропуск.

Этот список бесконечен, поскольку это список человеческих аппетитов и желаний. Однако это иллюзия. Когда мы получаем миллион долларов, то на этом не успокаиваемся: мы хотим еще один миллион. Когда дети вырастают и покидают дом, мы не обретаем желанной свободы. У нас все равно остаются какие-то другие обязанности, например уход за больными родителями. Когда мы худеем на восемь килограммов, то перед нами встает другая, более сложная задача – удержать новый вес.

«Я буду счастлив, когда…» – это очень западный образ мышления. Мы верим в то, что достижение цели сделает нас в каком-то смысле счастливей, и при этом игнорируем тот факт, что наша цель постоянно удаляется. Иногда вы отодвигаете ее сами. В этом нет ничего плохого. Не имея целей, мы бы вообще ничего не достигли. «Великая западная болезнь» заключается в том, что мы зацикливаемся на будущем, забывая радоваться текущей жизни.

Последнюю мысль трудно ухватить западному человеку, поскольку она требует незападного образа мышления и освобождения от десятилетий западного (или культурного) программирования.

Совсем недавно жизнь напомнила мне об этом, когда я планировал встретиться с моим клиентом по имени Майкл в лондонской гостинице. Майкл был очень занятым руководителем, который, как я понял, всюду опаздывал на 15 минут. Выглянув из гостиничного окна за несколько минут до 10.00, на которые была назначена встреча, я вдруг понял, что на улице – весна! У меня так поднялось настроение, что я решил не ждать Майкла в номере, а спустился в холл и уселся на очень удобном диванчике.

Солнечные лучи лились через огромные окна холла, и я кожей ощущал их тепло. За окном я видел людей, спешащих на работу по оживленной лондонской улице. Я словно смотрел какой-то фильм. Мне стал безразличен этот мир, и я не думал о том, что произошло накануне. Я не думал о том, что будет завтра. Я даже не думал о Майкле.

Майкл явился, как я и предполагал, с опозданием на 15 минут. Он поспешил ко мне, на ходу бормоча дежурные извинения, произносимые им, вероятно, не раз в течение дня. «Извините, что заставил вас ждать, Маршалл, – произнес он, – вы даже не представляете, какие пробки на Трафальгарской площади, и…» Дальше я уже не слушал, поскольку меня это не интересовало.