на себе огромного мужчину, но главное было достать его и оттащить подальше от пожара. Бак был полный, и рвануть могло в любой момент.

– Зверь, смотри-ка. Живая. Какая удача! Я же говорил, что не перестарался. Пытается освободить своего хахаля. Поможем?

Едкий голос просачивался в сознание медленно, отравляя все вокруг. А я все боролась с проклятой дверью. Плевать, что они там делают, плевать, кто там смеется надо мной.

Лишь бы вытащить Олега, лишь бы спасти его!

– Нет, Клоп, боюсь, что времени на то, чтобы вытаскивать принца подземного царства, нет. Жаль, конечно, папочка отвалил бы за него немалую сумму, но девка стоит намного дороже.

Дернула дверь со всей силы. Она наконец-то немного поддалась. Я хотела было нырнуть в салон и отстегнуть Олега, но на моей талии сомкнулись мерзкие руки. Лягнула наглеца, за что получила весомую оплеуху.

Перед глазами звездочки заплясали. Боль прострелила висок, и я грязно выругалась, снова стремясь к автомобилю. Но не тут-то было.

Руки скрутили и погрузили меня на худое плечо, как куклу, набитую сеном. Что было мочи завопила:

– Не смей меня трогать, урод! Не смей даже прикасаться! Вытащите его оттуда! Вы знаете чей он сын? Да если вы…

Но, к ужасу, меня уже уносили от горящего автомобиля. Вся процессия человек из пяти удалялась, а Олег оставался там. В горящем авто. Я стала вопить и лягаться что было мочи.

Но силы явно были неравны. Что им мои потуги? Словно я была маленьким жуком, которого проще задавить. Внутри нарастала паника. Всего пару раз в жизни меня накрывало такое чувство отчаяния.

Пожар разгорался на глазах. Становилось все красивее и опаснее. Мне дали пинка, но я даже не заметила этого. Лишь прилипла взглядом к поднимающемуся столбу искр и языков пламени.

Жадно ловила звуки, но не слышала, чтобы Олег выбрался из машины.

– Извиняюсь, принцесса, сегодня мне моя шкура дороже вонючего мажора. Там все искорежено, и не представляю, как выковыривать оттуда полудохлое тело.

– Да ни один из вас и мизинца на его ноге не стоит! – завопила я, за что получила еще одну увесистую оплеуху.

Справа раздался противный голос, слышанный мною ранее. Скрипучий и мерзкий. От этих звуков тошнота поднималась в горлу и хотелось бежать:

– И что же в этом тупом мешке денег такого? Мордашка симпатичная? Вот пустим тебя по кругу, и по-другому запоешь.

Вокруг раздались кровожадные смешки, а я не могла оторвать глаз от остававшегося в стороне минивэна. Один столб искр, второй. А за ними и яркая вспышка взрыва, озарившая небо.

Нас тряхануло взрывной волной. Послышались восхищенные возгласы. Кто-то даже аплодировал. Но не я и не тот, кто нес меня. Кажется, я кричала. Вопила что есть мочи от ужаса.

Кажется, лицо было мокрым от слез, и я даже свалилась с того, кто нес меня. Поползла в направлении машины, ревя от боли как белуга. Кажется, меня даже били, орали и требовали прекратить истерику.

Но мне было плевать. Нутро выжгло тем самым взрывом, который оборвал жизнь человека, ставшего мне кем-то большим, чем первый мужчина. В конце я просто провалилась в беспроглядную черноту, не желая никогда просыпаться…

– А ну-ка!

Мне в лицо вылили тухлую воду, и я заворочалась. Она воняла, и вообще отовсюду доносился отвратительный запах гнили. Закашлялась и попыталась сесть.

– Неужели ее величество очухалась? А ну-ка поднимись, тварь!

Я инстинктивно сжалась, но боли не почувствовала. Разлепила глаза. Перед ними все кружилось и вертелось. А еще нестерпимо хотелось пить и есть. Настолько, что я готова была попросить об этом.

Но из горла вырывалось лишь сдавленное бульканье.

– Угомонись, Клоп, я и так потратился на нее. Почти трое суток девка в отключке валялась. А я собираюсь хоть что-то поиметь с этой заварушки, раз мы не стали забирать этого…

В голове постепенно прояснялась, и я стала различать окружающую обстановку. Я находилась явно в кабинете. Каком-то очень темном и грязном кабинете. Запахи убивали.

От них голова кружилась, и я поняла, что меня сейчас стошнит. Поэтому дернулась вперед, к какой-то вазе. И все бы ничего, но, как эти уроды выразились, я трое суток не пила и не ела.

– Фу, блин, она что, больная какая?!

Я не различала, кто говорил, пока тело сотрясали рвотные позывы. Спустя несколько минут издевательств над самой собой из последних сил бросилась к окну. Распахнула его, благо оно легко поддалось, и с наслаждением повисла на подоконнике, вдыхая нормальный воздух.

С каждым глотком свежести в голове прояснялось. Картинки складывались, и к горлу снова подкатывала тошнота. Только уже не от нестерпимой вони, а от ужаса.

Олег мертв. Сгорел заживо в искореженном автомобиле. От него, как и от родителей, теперь останутся лишь воспоминания. Ощущение его рук на коже и мерное покачивание бедер. Его улыбка и рассказы о том, как удачнее сбежать.

Прислонилась к косяку. По щекам снова катились слезы.

– Эй, ты, как там тебя? Быстрицкая? Если жить хочешь, то должна это заслужить. Зря я, что ли, тебя выхаживал? На доктора тратился и капельницы?

Только сейчас бросила усталый взгляд на свои вены. Истыканные, все в синяках. Практиканта, что ли, из местного училища вызывал? Идиот. Перевела на говорившего безразличный взгляд.

Рядом со мной стоял невысокий, крепко сбитый парень со странной татуировкой на лице. Словно клыки зверя. Зверь, вспомнила я его кличку. Он тут у них вроде главного. Значит, сдавать меня Иванютину будет он. Равнодушно процедила:

– Так сдай меня хозяину игр и получи свои бабки. В чем проблема-то? Или боишься, что без сыночка мэра будет некомплект?

Тот даже бровью не повел, а позади раздался тот самый противный голос:

– Зверь, она совсем охренела? Дай девку научить манерам, а? Хоть и тощая, да и внешность мышиная, но сойдет. Пустим быстро по кругу, и сразу станет как шелковая.

Выглянула из-за плеча Зверя и увидела мерзкое крысоподобное существо. Судя по всему, это Клоп. Вонючая шестерка, которая вякает вечно не к месту.