Внезапно увидев прямо над собой голову с вьющимися волосами рыжеватого оттенка, девушка вздрогнула. Она инстинктивно отпрянула назад, но потом отважилась взглянуть еще раз. Франсия заметила грубую волосатую руку, которая время от времени почесывала рыжий и мокрый от пота затылок. Наконец она ясно различила обращенный к ней профиль, круглые и безумные глаза, казалось, не видевшие ее. Без сомнения, это был жестянщик Антуан, племянник папаши Муане, поклонник, за которого Теодор советовал ей выйти замуж.

Франсию охватил страх. Действительно ли это он? Что делал в театре Антуан, ничего в этом не понимавший и слишком бедный, чтобы позволить себе подобную роскошь? Действие закончилось. Когда Франсия решилась посмотреть еще раз, Антуана там уже не было. Девушка надеялась, что он не вернется и она просто ошиблась, обманутая внешним сходством. Наружность Антуана, донельзя заурядная, сейчас почти не встречается у людей его круга. Но в то время парижский рабочий мало чем отличался от крестьянина, и Антуана более всего характеризовала полная неотесанность.

Мурзакин вышел, чтобы купить апельсины и конфеты. Франсия ожидала его в глубине ложи бенуара, заскучав и заметив, что театр наполовину опустел, а в партере совсем никого нет, она наклонилась вперед, желая лучше рассмотреть декорации. В ту же минуту девушка встретила нежный взгляд и застенчивую улыбку вошедшего в ложу и сразу узнавшего ее Антуана. Слишком неопытный, он не понял, что неуместно обратиться к ней. Напротив, Антуан подумал, что невежливо не заговорить с девушкой.

— Как, мадемуазель Франсия, — сказал он, — это вы? Мне казалось, что вы далеко. Уже вернулись? А ваша матушка…

— Я встретила ее по дороге, — резко ответила Франсия, не привыкшая лгать.

— Ах, как хорошо! Так вы вернулись вместе? А Теодор тоже вернулся?

— Да, брат со мной, он только что вышел, — пробормотала Франсия, не понимая, что говорит.

— Тем лучше, тем лучше! — с трудом нашелся Антуан. — Теперь вы довольны, счастливы, нарядно одеты… Очень нарядно, очень красиво! А как здоровье, хорошее?

— Да, да, Антуан, спасибо!

— А матушка? Наверное, она разбогатела за границей?

И Антуан громко вздохнул, подавляя печаль.

Франсия поняла эту немую жалобу: по мнению Антуана, он потерял последнюю надежду жениться на ней. Воспользовавшись этим, она решила окончательно обескуражить его.

— Да, это так, мой дорогой Антуан, матушка сделала состояние, и завтра мы уезжаем за границу, туда, где она была счастлива.

— Уже завтра! Вы уезжаете завтра! Но вы, конечно, зайдете попрощаться с моим дядюшкой, который так любит вас?

— Да, я приду, но не говорите ему, что видели меня! Он огорчится, узнав, что я пошла в театр прежде, чем зайти обнять и поцеловать его.

— Я ничего не скажу. Прощайте, мадемуазель Франсия. Так вы придете завтра к дядюшке? Я хотел бы узнать, в какое время, чтобы тоже сказать вам до свидания.

— Еще не знаю, Антуан, не могу точно назвать вам час… Я попрощаюсь с вами сейчас.

— Но я хотел бы увидеть вашу матушку. Она зайдет в вашу ложу?

— Не знаю! — Обеспокоенная Франсия начала терять терпение. — Зачем вам видеть ее. Вы же не знаете мою матушку.

— Верно. Впрочем, я не могу больше оставаться здесь. Уже поздно, а мне завтра рано вставать.

— И наверное, спектакль не очень увлекает вас?

— Да, мне он совсем не нравится. Арии поют слишком долго, и все время повторяется одно и то же. Я зашел, чтобы отдать заказанные этим театром детали рефлектора, и так как не взял чаевые, за кулисами меня спросили: «Хотите стоячее место у входа в партер?» Я нашел сидячее, посмотрел, и с меня этого довольно. И раз вы теперь богаты… то есть потому, что вы придете…

— Да, да, Антуан, я зайду повидать вашего дядюшку. До свидания! Будьте здоровы!

Антуан еще раз вздохнул и вышел, но, проходя по коридору, он увидел красивого русского князя, который без церемоний вошел в ложу Франсии, и смутная догадка мелькнула в его уме, с трудом улавливающем смысл проводящего. Не знаю, был ли Антуан способен сам решить эту задачу, но чутье собаки заставило его забыть о том, что он хотел уйти. Антуан стал прогуливаться под колоннадой театра.

Франсия не осмелилась рассказать князю о встрече, глубоко взволновавшей и огорчившей. Хотя любовь Антуана внушала Франсии ужас, она была тронута его доверием и уважением. «Он верит в то, во что невозможно верить, — сказала она себе. — Это объясняется не только его простодушием, а тем, что Антуан уважает меня больше, чем я того заслуживаю!»

И потом, этот старый друг, продавец прохладительных напитков, которого она, уходя, не обняла и не поцеловала, потому что не посмела обмануть, он будет ждать ее каждый день до того момента, когда, устав от ожидания, вынесет приговор, вполне заслуженный неблагодарными людьми!

Мурзакин принес Франсии сладости, и она начала лакомиться, пряча слезы. Занавес поднялся. Девушке хотелось вновь развеселиться, но она была почти в обморочном состоянии, в сердце и голове у нее стучало. Боясь потерять сознание, Франсия не скрыла своего недомогания.

— Мы возвращаемся домой, — сказал Мурзакин, но она хотела, чтобы он досмотрел пьесу до конца.

Франсия надеялась, что пять минут, проведенные на свежем воздухе, приведут ее в чувство. Князь проводил ее на балкон фойе, где она сняла вуаль и вздохнула свободно.

Франсия вновь стала веселой, доверчивой и, когда раздался звонок, вернулась с ним в ложу, не опуская вуаль.

В тот момент, когда, пропустив Франсию в ложу, Мурзакин собирался сесть рядом с ней, чья-то рука хлопнула его по плечу. Он обернулся и увидел дядюшку Огоцкого. Увлекая племянника в коридор, он улыбнулся:

— Ты здесь со своей малышкой. Я заметил ее, но мне любопытно посмотреть, действительно ли она хороша собой.

— Нет, дядюшка. Она некрасива, — тихо ответил Мурзакин, дрожа от бешенства.

— Я хочу войти в ложу, открой! Делай, что я говорю! — сухо и резко добавил граф.

Мурзакин воспротивился.

— Нет, дорогой дядя, — ответил он, изображая веселость, — прошу вас, не смотрите на нее. Вы слишком опасный соперник. Вы поссорили меня с прекрасной маркизой, оставьте мне этот маленький цветок Парижа, недостойный вас.

— Если ты говоришь правду, — спокойно заметил граф, — тебе нечего опасаться. Ну же, открой эту дверь, или я открою ее сам. — Мурзакин хотел подчиниться, но не смог; он чувствовал себя парализованным. Огоцкий вошел в ложу и, оставив дверь приоткрытой, чтобы туда проникал свет из коридора, начал пристально рассматривать Франсию. Удивленная, она обернулась. Через мгновение Огоцкий вернулся к племяннику:

— Ты обманул меня, Диомид, она прекрасна, как ангел. Теперь я хочу знать, умна ли она. Поднимись наверх и поздоровайся с господином и госпожой де Тьевр.

— Наверх? Они здесь?