— У меня такое ощущение, Шабр, что ты не воспринимаешь происходящего всерьез. Для тебя все это — не более чем очередной эксперимент.

— Случившегося все равно не воротишь, Посланник Богини, а возникшая ситуация весьма интересна. Ведь помимо слуг, просто преданных тебе, из города ушли и те, кто самостоятельно решился изменить свою жизнь. Некоторые из мужчин увязались за твоими стражницами, вместе с которыми жили, некоторых служанки прихватили для развлечений, но часть их все же ушла не по приказу, не под угрозой, а сами решив поступить именно так. Кстати, женщины — те, что вместе с принцессой, — тоже поступили необычно для надсмотрщиц. Одно дело — наводить порядок в своем городе с молчаливого согласия Смертоносца-Повелителя, и совсем другое — этот город покинуть, как бы ты всех желающих с собою ни приглашал. Произошел отбор по крайне вредному для слуг параметру — повадке задумываться над выполняемыми приказами, над своими поступками.

Восьмилапый специалист по выведению людей увлекся, все глубже и глубже забираясь в дебри науки качественного воспроизводства двуногих.

— И вот тут вступает в действие тот самый фактор, о котором я уже упоминал: количественная разница между самцами и самками. Произойдет нежелательное при искусственном выведении перекрестное оплодотворение, и хотя бы некоторые из «активных» женщин произведут детей от «активных» мужчин. Возможно, произойдет суммирование свойств, а ведь именно привычка «думать» присуща дикарям, которых мы использовали для освежения породы. Может быть, это свойство идет в паре с общим здоровьем организма…

— А как будут размножаться смертоносцы? — не выдержав, перебил Найл.

— У нас все плохо, — чуть не вздохнул Шабр. — Нет половозрелых самцов. Нужно ждать, пока вырастут дети, и еще неизвестно, дождутся ли этого взрослые самки. Но вот люди… — Паук свернул на любимую тему. — Тут появились хорошие шансы. Надеюсь, я доживу до того дня, когда увижу, чем все это кончится…

— А что будет, если самки «не дождутся»? — Правитель опять вернулся к теме смертоносцев.

— Тогда откладывать яйца придется молоденьким самочкам, а их детишки всегда слабее, и потому смертность будет еще выше.

За разговором миновал полдень, походная колонна свернула на рыхлые пески пологих барханов. Идти людям стало заметно труднее.

«Хорошо еще дюны не такие крутые, как возле Диры, — подумал Найл, — а то бы половина горожан с непривычки завязла».

— Простите меня, господин мой, — подошла начальница стражи, — я уснула.

— Ты выполняла приказ, — рассмеялся правитель. — Как там Джарита?

— Пошла проверять, не пропало ли что-нибудь из вещей.

— Рад видеть тебя, Нефтис, — обратился к стражнице паук. — Нам предстоит трудный путь. Запомни: что бы ни случилось, какие отношения ни сложились бы между людьми и смертоносцами, ты всегда можешь обратиться ко мне за помощью, а я всегда буду готов тебе помочь.

— Спасибо тебе, Шабр, — узнала восьмилапого заметно смутившаяся девушка.

— И прости, — добавил Найл. — Нужно посмотреть, не отстал ли кто на бездорожье.

Как и ожидал правитель, перегруженные повозки засели по самую ось, не проехав по песку и сотни шагов. Мерлью уже поняла свою ошибку и руководила разгрузкой: несколько женщин, скинув котомки, перетаскивали узлы с первой повозки на коляску принцессы. Похоже, дальнейший путь дочь Каззака тоже собиралась преодолеть пешком.

— Не поможет, — хладнокровно прокомментировал правитель, подойдя ближе.

— Что не поможет? — не поняла принцесса.

— Нужно облегчить коляски, как минимум, на две трети. То есть раскидать груз с одной на все три повозки.

— А остальное мясо куда? Бросить?

— У тебя столько мяса? — поразился Найл. — Однако ты запаслива…

— В дороге лишней провизии не бывает, — отрезала Мерлью.

— Это точно, — согласился правитель и повернулся к стражнице: — Нефтис, к нам присоединилось довольно много народу налегке. Собери их и приведи сюда. Принцесса Мерлью обеспечит им поклажу.

— Может, твою коляску тоже нагрузим? — предложила принцесса. — Все равно пустая.

— Так и сделаем. А где Симеон?

— Вперед побежал. Подожди, я сейчас. Мерлью перепоручила хлопоты с узлами Савитре, вернулась к Найлу и взяла его под руку.

— Я уже забыла, когда в последний раз гуляла по песку. Словно в детство вернулась.

— Завидую, — усмехнулся Найл. — Я бы предпочел другие воспоминания.

— Почему? — удивленно приподняла брови девушка.

Найл промолчал и ускорил шаг, нагоняя уходящую вперед колонну.

— А мои… служанки… нас… догонят? — начала задыхаться принцесса, изящные туфли которой вязли в сыпучем песке.

— К вечеру, — кивнул правитель. — Следы от нас остаются заметные, не заблудятся.

— Постой секунду, — взмолилась принцесса, — дай передохнуть!

— У тебя очень красивые туфельки, — похвалил Найл, — впервые такие вижу.

— Да-а? — кокетливо, несмотря на усталость, улыбнулась Мерлью.

— Да, — кивнул Найл. — Ты бы сняла их да пошла босиком.

— А долго еще идти?

— Дней десять.

— Великая Богиня! — охнула принцесса и села на песок.

* * *

Все-таки Найл не устоял и позволил Мерлью до вечера ехать в своей коляске. Правда, утром эта красавица надела уже не туфли, а низкие мягкие сапожки, красное же платье сменилось ярко-белой блузкой и бирюзовой плиссированной юбкой. В ушах сверкали жемчужные серьги, в волосах — заколка из яшмы.

— Ты что, весь гардероб с собой забрала? — съехидничал Найл.

— Что же я его — врагам брошу? — поджала губы принцесса, и правитель махнул на нее рукой.

Правда, нужно отдать ей должное, Мерлью поднялась на ноги без единой жалобы. Повторить ее подвиг смогли только гужевые, охранницы Смертоносца-Повелителя, Нефтис и еще несколько стражниц. Остальные люди валялись на песке, держались за ноги и тихонько стонали.

Не мудрствуя лукаво, Найл попросил помощи у Дравига. Через минуту несколько пауков пробежалось по лагерю, и вскоре все «болящие» вскочили и расхватали котомки. Правда, порядок движения немного изменился: рабы теперь шли позади свиты принцессы, а паучихи с детьми переместились в хвост колонны, хотя смертоносцы по-прежнему держались впереди.

Теперь уже ни у кого не появлялось желания переброситься парой слов, обогнать впереди идущего или оглянуться на тех, кто следом. Все сосредоточенно наблюдали за собственными ступнями, загребающими песок. Легче стало только гужевым: ввечеру правитель позаботился о том, чтобы воду и еду все брали с повозок, а не из собственных котомок, да и принцессу утром в коляску уже не пустил. Та, конечно, обиделась, но спорить не стала.