инженером в геологоуправлении. Он был таким же тощим, как и в школьные годы, но теперь постоянная озабоченность избороздила его лицо морщинами, и казалось, что пачка бумаг, которую он нес под мышкой, неимоверно тяжела.

Они поздоровались, и Ли Миньшэн сразу перешел к делу:

– Шахта целую вечность не платит зарплату. Рабочие бастуют. – Он указал на собравшуюся толпу и, как и шахтеры, окинул Лю Синя заинтересованным взглядом.

– Здесь были хоть какие-то усовершенствования после того, как компания «Дацинь» отменила паровозы и добычу угля ограничили на два месяца?

– Кое-что делали, но потом все опять поворачивалось к худшему. Честно говоря, я не верю, что этой отрасли хоть что-то способно принести пользу. – Ли Миньшэн тяжело вздохнул и повернулся, чтобы уйти, словно что-то в этом кратком обмене репликами напомнило ему о неотложном деле. Но Лю Синь остановил его.

– Можно тебя попросить о помощи?

Ли Миньшэн принужденно улыбнулся.

– Еще тогда, в первой школе, ты постоянно голодал, но так и не взял ни одного талончика на питание, которые мы пихали тебе в ранец. Ну а нынче ты нуждаешься в помощи, наверное, меньше всех на свете.

– Нет, помощь мне действительно нужна. Ты не мог бы подобрать для меня угольный пласт? Совсем крохотный. Где-нибудь на три десятка тысяч тонн, не больше. И самое главное, он должен быть изолированным. Чем меньше контактов с другими пластами, тем лучше.

– Ну… это можно.

– Мне нужны материалы по пласту и геологии окружающей структуры. Чем детальнее, тем лучше.

– Это я тоже могу.

– Тогда поговорим после обеда, ладно? – предложил Лю Синь. Ли Миньшэн отвернулся, но Лю Синь снова остановил его. – Ты не хочешь узнать, что я задумал?

– Меня, как и всех остальных, волнует только одно: как выжить? – Он резко кивнул на дверь, где собрались рабочие, и зашагал прочь.

Поднимаясь по истоптанным ступеням, Лю Синь смотрел на высокие стены, на которых въевшаяся за много лет угольная пыль создала узоры, похожие на облака и горы. Большая картина «Председатель Мао на пути в Аньюань» висела на прежнем месте, и холст был относительно чистым, зато почерневшая рама выдавала возраст произведения. Почувствовав на себе пристальный взгляд нарисованного вождя, Лю Синь после более чем двадцатилетнего отсутствия наконец-то почувствовал себя дома.

Кабинет директора на втором этаже находился там же, где был двадцать лет назад. За прошедшее время дверь обили дерматином, но и он успел растрескаться. Лю Синь толкнул дверь и вошел. Директор взглянул на дверь, подняв поседевшую голову от расстеленного на столе большого чертежа-синьки. Присмотревшись, Лю Синь понял, что это схема подземных выработок. О горняках, собравшихся перед управлением, директор, похоже, вовсе не думал.

– Это вы руководите этим министерским проектом?[7] – спросил директор, мельком взглянув на вошедшего и тут же вернувшись к чертежу.

– Да. И проект этот долгосрочный.

– Понимаю. Мы сделаем все, что в наших силах. Но вы же знаете наше нынешнее положение? – Директор снова поднял голову и протянул руку. На его лице Лю Синь увидел ту же усталость, что и у Ли Миньшэна, а пожав руку директору, он почувствовал, что два пальца на ней скрючены – память о давнишней аварии в забое.

– Обратитесь к моему заместителю Чжану – он у нас занимается всей наукой – и к главному инженеру Чжао. А у меня, простите, времени нет. Побеседуем, когда вы получите результаты. – Директор снова склонился к свисавшей со стола синьке.

– Вы знали моего отца. Вы были механиком в его бригаде, – сказал Лю Синь, добавив отцовское имя.

Директор кивнул.

– Твой отец был отличным рабочим. И бригадиром замечательным. – После того как Лю Синь упомянул отца, директор невольно сменил тон и разговаривал с ним теперь не как с чиновником «сверху», а как старший с младшим.

– Что вы думаете об угледобывающей промышленности? – спросил напрямик Лю Синь, чувствуя, что завладеть вниманием этого усталого занятого человека можно, только перейдя прямо к сути дела.

– О чем именно? – спросил директор, не поднимая головы.

– Угледобыча – традиционная и отсталая отрасль, находящаяся в неизбежном упадке. Она очень трудоемка, в ней жуткие условия труда, но низкая производительность. К тому же она отвлекает на себя массу транспорта… В Великобритании на ней держалась вся экономика, но десять лет назад там закрыли последнюю шахту!

– Мы не можем закрыться, – проговорил директор, не поднимая головы.

– Совершенно верно. Но мы можем измениться! Полностью изменить технологию добычи! В ином случае мы никогда не преодолеем всех этих трудностей, – сказал Лю Синь. Быстро шагнув к окну, он указал наружу. – Шахтеры… миллионы и миллионы шахтеров, не имеющих никакого шанса в корне изменить свой образ жизни. Я приехал…

– Ты бывал внизу? – перебил его директор.

– Нет, – признался Лю Синь и добавил, чуть помолчав: – Отец перед смертью запретил.

– А ты и рад стараться, – язвительно констатировал директор, снова склонившись к чертежу. Выражение его лица оставалось непроницаемым, но Лю Синь опять почувствовал те же самые мурашки. Ему сделалось жарко. В это время года в костюме с галстуком можно было находиться только в помещении с кондиционированным воздухом, а здесь кондиционера не было.

– Послушайте! У меня была цель. Та самая мечта, с которой умер мой отец. Чтобы достичь ее, я поступил в колледж, потом, за океаном, получил докторскую степень… Я намерен в корне преобразовать угледобычу. Дать шахтерам возможность жить по-новому.

– Попроще, пожалуйста. У меня нет времени. – Директор ткнул рукой, указывая Лю Синю за спину, но он так и не понял, что имелось в виду – толпившиеся внизу рабочие или что-то еще.

– Я постараюсь говорить попроще. И как можно короче. Что из себя представляет нынешняя угольная энергетика? Уголь добывают в крайне тяжелых условиях, перевозят в место потребления, а там пропускают через газогенератор и получают коксовый газ, или на электростанции, где его измельчают и сжигают…

– Ближе к делу.

– Моя идея в том, чтобы превратить шахту в огромный газогенератор. Превращать уголь в коксовый газ прямо под землей, в пласте, а потом, применяя методы добычи нефти или природного газа, извлекать горючий газ и доставлять его в места назначения по трубопроводам. Он годится для топок электростанций – ведь они главные потребители угля. Шахты можно будет закрывать, и угольная промышленность станет совершенно новой, современнейшей отраслью, не имеющей никакого сходства с нынешней!

– Ты считаешь, что открыл что-то новое?

Лю Синь вовсе так не считал. Он знал также, что директор шахтоуправления, в 1960-х годах в Горном институте считавшийся очень многообещающим студентом и являющийся сейчас одним из верховных авторитетов всей страны в области угледобычи, никак не мог увидеть