– Этот замок невероятно большой, правда? – прошептала очарованная Джоселин. Бомон иронически приподнял бровь. – Это любопытство, Рэнд, а не меркантильность, – фыркнула она.

– А я ничего и не сказал, – усмехнулся он и продолжил рассказ: – Замок и в самом деле большой, хотя, насколько я понимаю, по меркам своего времени – а он построен около четырехсот лет назад – был вполне обыкновенным. Как вы помните, замки наподобие Уортингтона служили жильем не только владельцу и его семье, но и слугам, солдатам, рыцарям, священникам и прочим. Он представлял собой независимую самодостаточную общину.

Рэнд направился вдоль стены, увешанной фамильными портретами в резных золоченых рамах. Казалось, им нет конца и края. Джоселин последовала за ним. Портреты вызывали в ней не меньший интерес, чем сам Рэнд. Этим утром он оделся по-домашнему – в бриджи и накрахмаленную рубашку свободного покроя, смело распахнутую у ворота. Этот костюм вряд ли можно было назвать приличным, но он шел ему чрезвычайно и соответствовал их положению изгнанников. Держал Рэнд себя уверенно, как хозяин – и замка, и всего прочего, что ему вздумалось бы пожелать.

– В старину рядом с замком теснилась дюжина, а то и больше строений для всякого рода торговцев, а вокруг высилась стена с башнями. За прошедшие века строения по степенно снесли, и от стены практически осталось одни воспоминание, она сохранилась лишь в некоторых местах большая же часть превратилась в руины. – Он многозначительно взглянул на Джоселин. – Содержание такого замка обходится крайне дорого.

– Догадываюсь, – пробормотала она, игнорируя его намек.

– Уцелели две башни и часть стены между ними с северной стороны замка. Одна башня разваливается прямо на глазах, зато другая прекрасно сохранилась. До последних лет, при жизни бабушки, в ней размещали гостей, но сейчас она закрыта. В детстве мне разрешали играть там. Это было увлекательное приключение. Могу сводить вас туда, если пожелаете.

Он произнес это небрежно, словно ему было все равно – захочет она увидеть святилище его детских лет или откажется.

– Это было бы здорово. Но должна сказать, что несколько сбита с толку. Вы, по-видимому, проводите здесь много времени, и все же это не ваш родовой замок. Не здесь жила ваша бабушка. – Джоселин встряхнула головой. – Так кто есть кто в вашей семье, и в чем тут дело?

– В действительности все просто. – Он прошел еще немного в глубь галереи и кивнул на один из портретов, Джоселин подошла к нему и остановилась рядом. – Boт моя бабушка.

С портрета на них смотрела женщина немногим старше Джоселин, темноволосая и темноглазая, как Рэнд, и улыбалась задумчиво и грустно.

– Очаровательная женщина, – сказала Джоселин.

– Она умерла почти двадцать лет назад. – Рэнд пристально смотрел на портрет. – Бабушка в самом деле была незаурядной личностью. Одной из самых мужественных женщин, которых мне довелось знать.

– Вот как?

– Она не англичанка по рождению. После того как ее первого мужа убили, ей пришлось покинуть родину и бежать вместе с малюткой дочерью – моей матерью. С собой она смогла взять только те вещи, что были на ней, и еще вот это… – Рэнд показал на небольшую картину, висевшую рядом, гораздо меньшую по размерам, чем портрет его бабушки. На ней был изображен красивый самоуверенный молодой человек. Полотно площадью не больше девяти дюймов скорее могло называться миниатюрой, но золоченая, украшенная богатой резьбой рама не уступала по великолепию рамам прочих картин в галерее. – Это мой дед.

– Он здесь совсем молодой. – И, похоже, богат. – Откуда же они были родом?

– Из одного маленького королевства по соседству с Пруссией. – Рэнд нетерпеливо повел плечами и продолжал: – Он был всего на пару лет старше жены. Его убили… Бабушка уехала в Англию, где ей предоставил убежище старый герцог, отец дяди Найджела. Ему было тогда уже за пятьдесят, а ей двадцать три. Он женился на ней ради ее безопасности.

– Значит, это ваша семейная традиция? – поддразнила Бомона Джоселин. – Жениться на женщинах ради их безопасности.

– До конца его дней бабушка была ему хорошей и преданной женой, – веско произнес тот.

– Понимаю. – Очевидно, он ожидал, что хорошие, преданные жены также станут традицией.

– Моя матушка выросла здесь. Когда она вышла за моего отца, пятого виконта Бомон, Найджел вернулся в замок и с тех пор живет в нем безвыездно.

Что-то в этой истории показалось Джоселин странным, словно Рэнд упустил некую важную деталь. Возможно, деталь не была такой уж важной, но то, что он о ней умолчал, настораживало. Неужели Рэнд намеренно хотел что-то скрыть от нее?

– Как я понимаю, вашей матери сейчас здесь нет?

Бомон засмеялся.

– Да, сейчас матушка покоряет европейские столицы. Отец умер четыре года назад, вскоре после моего возвращения, и с тех пор она путешествует по свету. – Молодой человек снисходительно покачал головой. – Не могу винить ее за это, она всегда была…

– Да-да, хорошей и преданной женой, вы уже говорили. – Если Рэнд еще раз упомянет об этом, он вынудит ее снова поставить его на место.

– Думаю, повторять это скучно, – засмеялся он. – Ну а теперь, если вы вдоволь наслушались о моих предках, пора вам познакомиться с дядей. В молодости он был отъявленным повесой и до сих пор сохранил манеры дамского угодника. Он немного эксцентричен, склонен говорить все, что приходит в голову, но я надеюсь, он вам понравится.

– Погодите! Вы рассказали историю вашей семьи, но о своем прошлом почти не упомянули, помимо двух слов о детстве, да еще сообщили, что уйма женщин видела вас раздетым. Если мне предстоит стать послушной преданной женой, то следует знать всю вашу подноготную. – Джоселин скрестила руки на груди и прислонилась к стене под грозным взглядом чопорной матроны в платье елизаветинских времен. – Марианна говорила, что вы агент.

Рэнд весело улыбнулся.

– Одолевает любопытство?

– А вы предпочитаете меркантильность? – ехидно осведомилась она. – Расскажите мне все.

– Я затрудняюсь с ответом, – задумчиво произнес он. – Агент – понятие туманное, вы не находите?

– Думаю, как раз вполне конкретное.

– Ну нет, – покачал головой Бомон. – Я считаю, что такие слова, как «офицер», а еще лучше «генерал», – вот они очень конкретные.

– Рэнд…

– Так же, как «премьер-министр» или «король». А еще «портной», «пекарь», «садовник»…

– Рэнд! – Глаза девушки раздраженно блеснули. – Вы невыносимы. – Он, очевидно, не собирался отвечать ей. – Неудивительно, что мне то и дело хочется дать вам пощечину или закричать от злости.

– Не советую вам даже пытаться ударить меня снова. Тем более что до сих пор результат в подобных случаях был плачевным. А что касается крика… – Он оперся рукой о стену над ее головой и наклонился к ней, и Джоселин невольно отметила, что он вполне подходящего роста, выше ее не более чем на шесть дюймов. – Тут я бы не стал возражать…