– Скажите, вам ведь все равно, кто найдет наркотики?

Он перестал ее щупать и посмотрел куда более трезво, нежели секунду назад.

– И вы можете вернуть партию? – почти четыре сотни тысяч долларов его интересовали намного больше того, что скрывалось у Дарьи между ног. За такие деньги можно было купить взвод томных кобылиц.

– Наверное, мне улыбнулась удача.

– В жизни, как и в спорте, везет сильнейшим. Я согласен заплатить вам десять процентов от стоимости того порошка, что вы принесете мне.

– Я слабая женщина, может быть, хватит адреса и имени?

– Тогда только двадцатую часть. Бизнес, знаете ли, вещь жесткая.

– Я постараюсь, но мне нужно шесть тысяч долларов сейчас.

– Вы можете заработать эти деньги, и вам не придется брать в долг.

В воздухе запахло сексом.

– Я согласна, – Дарья сама не понимала, как она произнесла это. Слова забрать обратно она не могла. Пришлось ставить дополнительные условия:

– Но шесть тысяч вы просто заплатите мне, а еще столько же я возьму у вас.

Мафиози посмотрел прямо перед собой. Только что он купил себе девочку на ночь за неприлично большие деньги.

– Начнем прямо сейчас, – он немного спустился по сиденью вниз и похлопал рукой по промежности.

Она смотрела то на его лицо, то на ширинку:

– Лучше останемся партнерами.

Он расхохотался.

– Выходит, мы просто едем за деньгами.

– Почему вы не накажете Ингу, ведь это она виновата в том, что порошок исчез?

– На это у нее есть, пардон, был человек, приходившийся ей и партнером, и мужем в одном лице. Вы же видели ее сегодня – она достаточно наказана.

– Вы странный. – Со стороны Инги Дарье грозила смертельная опасность. Поэтому она не считала зазорным подтолкнуть крестного папу к разбирательству по данному, доставившему множество хлопот очень многим гражданам вопросу. – То у вас бизнес в голове, то сантименты.

– Не волнуйтесь. Жена Парина больше никогда не будет заниматься делами. Я уже позаботился об этом. Главное сейчас – найти товар.

* * *

Напряженный взгляд Совка выдавал волнение, охватившее его при появлении Дарьи.

– Принесла?

Та молчала и не торопилась с ответом.

– Не томи! Есть или нет?

Данилова выложила деньги и показала два ряда ровных белых зубов.

– Отлично, – Совок сгреб деньги в верхний ящик стола.

Раз, и готово. Он напомнил ей жабу, заглатывающую мошек и не способную насытиться. Хлоп – закрывается пасть, а аппетит от этого разгорается все больше.

– Когда мы поедем к продавцу?

Совок несколько смутился.

– Ты знаешь, это такой трудный тип, он живет один, чурается незнакомых людей. С твоим появлением могут возникнуть проблемы. Он станет докапываться: «Кто такая? Откуда? Где ты ее нашел?»

– Мы договаривались, – она смотрела ему в глаза, как любят делать обладающие суровым взглядом мужчины.

– Ладно, это я так. Сейчас семь вечера, самый торг. Мне надо идти в зал, а то страждущие будут маяться. У меня самый дешевый товар в городе, а партию в запас мы возьмем вообще задарма: по тридцать долларов за грамм.

* * *

Саратов – миллионный город, лежащий на берегу Волги и зажатый с двух сторон покрытыми лесом горами. Вдоль набережной частный сектор практически стерт с лица земли. Реконструированные особняки купцов сменяются современными многоэтажными сооружениями, плотно заселенными фирмами. Чем дальше от реки, тем шире улицы и спокойнее жизнь. Пояс спальных районов опоясывает центр города. Девятиэтажки, состоящие где из одного подъезда, а где из двадцати, впитывают в себя на ночь усталый людской поток и извергают живую лаву каждое утро.

К спальным районам вплотную подступают либо деревни, либо коттеджи с новыми и старыми русскими.

Поливановка – огромный поселок, состоящий более чем из пятисот домов, расположился на западной окраине города. Здесь еще имеют место быть неасфальтированные дороги и колодцы. В теплое время года живность – от кур до привязанных к вбитым в землю кольям или сваям телят и бычков – появляется на узких улочках и непонятно по каким причинам не заселенных предками полянках. Здесь можно видеть коз, гусей, овец, пьяных мужиков, раздрызганных баб, а также бредущих в никуда наркоманов с ярко выраженными стеклянными глазами и миозом зрачков.

У Совка была трехдверная «БМВ» цвета «валюта». Попетляв по многочисленным улочкам Поливановки, они подъехали к дому, который давно уже требовал ремонта.

Одна калитка чего стоила: перекосившаяся из-за отсутствия второй петли да еще и без доски посередине.

Они не стали стучать, приглашая хозяев выйти и встретить гостей, а сразу же вошли во двор. Свет пробивался сквозь плотно занавешенные окна, обозначая присутствие живых душ.

Ни одна собака не тявкнула, хотя Дарья точно знала, что здесь этих мохнатых тварей водится в изобилии. Только пока они ехали, три или четыре отвязанные шавки изъявили громкое желание попасть под колеса. Здесь же не было ни одной. Вытравили их, что ли?

Постучали в дверь. В небольшом окне, прикрытом каким-то подобием занавески, мелькнула тень, и вот уже скрипучий голос старухи вопрошает вечерних посетителей:

– Вам кого?

– Алексей дома?! – громко спросил Совок и показал пальцем на свое ухо, а потом резанул в воздухе ребром ладони, давая понять Дарье, что бабка ничего не слышит.

– Дома, дома, – бабуля была крохотная, чуточку сгорбленная и голубоглазая.

Они вошли, и тут Дарья побледнела, увидев того, к кому они пришли.

Перед ними стоял слуга Инги в отечественном спортивном костюме и тапочках. Тот самый, который охаживал хозяйку и подавал на стол.

Он поздоровался с Совком. От последнего ничего не ускользнуло.

– Вы что, знакомы?

– Да, – ответил Алексей без энтузиазма, – визуально.

– Отлично, а я думал, ты будешь потом меня е…ь за то, что я к тебе вожу непонятно кого.

– Пошли ко мне.

Они прошли по грязным половикам, лежащим на давно немытом полу, в комнатку, где не было ничего, кроме старого трехстворчатого шкафа и кровати.

Бабка отправилась смотреть свой старый черно-белый телевизор, стоящий в красном углу, что очень устраивало всех.

Сесть было не на что. Пришлось стоять.

– Кто тебя прислал? – Леша сразу стал выяснять отношения с Дарьей, не обращая внимания на Совка.

– Это чистая случайность, – стала оправдываться девушка, – у меня… у нас деловое предложение.