Лоретта не решилась предложить ему остаться. Это дело Арсена, тут уже речь не шла о тривиальной галантности, о шутке или совместном дружеском вечере.

Задумавшись, Лоретта прозевала момент, когда Дориан начал пристально ее разглядывать – а когда увидела, что он смотрит на нее в упор, было поздно отводить взгляд.

– Мадемуазель де Мелиньи, – негромко произнес виконт, – простите мне мою невежливость. Вы превосходно выглядите, а я даже не удосужился сказать это вам сразу и испытываю по этому поводу глубочайшее сожаление. Могу ли я чем-нибудь загладить вину?..

– Какие учтивые речи, – улыбнулась Лоретта. У нее сразу полегчало на душе. – Искупить… Я даже не знаю.

– Тогда дозвольте пригласить вас на утреннюю прогулку?

– О… – Лоретта вопросительно глянула на Арсена. Тот пожал плечами – дескать, решай сама. – Я принимаю ваше приглашение, с большим удовольствием, – торопливо сказала девушка, пока брат не раздумал.

– Замечательно, – сверкнул глазами виконт. – Я убежден, это будет один из лучших дней… в моей жизни.

Лоретта подумала, что и в ее – тоже. Но в ответ лишь улыбнулась.

Лоретта провела ночь почти без сна и вскочила ни свет ни заря, чему не очень порадовалась ее горничная. Зевая, та подала госпоже темно-синее платье для верховой езды, отделанное кружевом в цвет (выехать в амазонке, расшитой драгоценными камнями, Лоретта не осмелилась бы – все-таки Париж), и помогла одеться. Когда туалет был завершен, девушка приблизилась к зеркалу и окинула взглядом свое отражение. Можно было без преувеличения сказать: она просто неотразима. Но почему она так старается выглядеть безупречно? Для виконта? Конечно же, Лоретте безумно хотелось, чтобы он без памяти увлекся ею. Она была даже согласна выслушивать от него стихи и песни, хотя и не сомневалась: Дориан до такого не опустится. Во всяком случае, до дрянных стихов, которые имел привычку сочинять шевалье де Вилмарт.

Мадемуазель де Мелиньи не притронулась к завтраку и, чтобы скоротать время, вышла в крошечный садик, захватив с собой книгу. Однако, открыв ее, девушка поняла, что не может разобрать ни строчки. Мысли раз за разом возвращались ко вчерашнему вечеру.

Когда виконт де Бланко уехал, предварительно еще раз поцеловав руку Лоретте и раскланявшись с Арсеном, девушка вцепилась в брата с расспросами. Тот кратко рассказал о происшествии в переулке и, насупившись, спросил:

– Так откуда ты знаешь этого виконта?

– Нас представил друг другу Седрик де Кератри, – объяснила Лоретта. – Виконт – его старинный друг.

– Ах, вот оно что! – воскликнул Арсен, и тень волнения исчезла с его лица. У Кератри была превосходная репутация. Ни единого компрометирующего скандала, что весьма необычно, если доверять рассказам старшего поколения об эксцентричности его матери.

И теперь Лоретта раздумывала, насколько уместным будет заговорить с Дорианом о нем самом, насколько уместно его расспрашивать. Она знала об этом молодом человеке очень немного, а ей хотелось большего. Хотелось, чтобы он смеялся, шутил, смотрел на нее. Хотя, похоже, он не из тех балагуров, которыми полон Версаль. В нем ощущается выдержанность и, пожалуй, некоторое отчуждение. Такой человек не станет оказывать знаки внимания всем девушкам подряд, упиваясь ни к чему не обязывающими связями.

Когда наступил сокровенный час встречи, Лоретта с помощью горничной закрепила на волосах маленькую треуголку с пушистыми белыми перьями, приколотыми брошью с крупным сапфиром (уж этот-то камень кавалер сумеет защитить!), и спустилась на улицу, где уже стояла оседланная лошадь. Виконт де Бланко поджидал девушку, и, взобравшись на коня с помощью слуги, Лоретта, смущенно улыбаясь, протянула руку для поцелуя. Дориан легонько коснулся губами тыльной стороны ее ладони.

– Доброе утро. Я счастлив видеть вас, прелестная мадемуазель де Мелиньи. – Это прозвучало удивительно чистосердечно.

– Доброе утро, виконт, – ответила девушка. – Как ваша рана?

– Благодарю, она заживает и ничуть не воспрепятствует мне насладиться вашим обществом. – На его губах снова появился легкий намек на улыбку. – Надеюсь, вы хорошо спали?

– О да, – не задумываясь, сказала Лоретта. В этот момент она была уверена, что спала превосходно. И что все вообще будет превосходно. Всегда.

«Ну хорошо, – думал Дориан, следуя за Лореттой по улицам Парижа, – вчерашнее умопомрачение можно списать на вино и рану. Но отчего сегодняшняя прогулка доставляет мне такую радость?»

Однако его тревожили и другие мысли. Поутру он задумался над тем, что за грабители набросились на него вчера и почему они выбрали именно его? Собираясь в трактир с Николя, Дориан оделся неброско и не слишком богато, так что не его состоятельность стала причиной нападения. Тогда что же?..

Утром он съездил за ответом для маркиза и после прогулки намеревался отправиться прямиком в замок Франсиллон. Письмо он все же оставил в особняке на улице Фран-Буржуа, чтобы не обронить случайно, тем более что заехать за ним было делом нескольких минут.

Из города всадники выбрались, как ни странно, без приключений, ухитрившись не задавить ни единого прохожего, не перепачкаться и не угодить под чей-нибудь экипаж. За заставой сразу стало вольготнее. Дориан даже слегка приотстал от мадемуазель де Мелиньи, в десятый раз проверяя, хорошо ли вынимается из ножен новая шпага. Ныне он не имел права на беспечность. Лоретта, заприметив его манипуляции, рассмеялась.

– Шевалье, вам повсюду чудятся убийцы! Невозможно быть таким мнительным! Вчерашние нападающие были просто разбойниками со Двора Чудес, привыкшими действовать под покровом ночи. Днем мы их не встретим.

– Я не могу допустить, чтобы с вами что-то произошло, мадемуазель, а Париж вчера напомнил мне, как он опасен, – возразил Дориан. – Я без сомнений отдам свою жизнь, если в этом возникнет необходимость, но рисковать понапрасну…

– Да, я знаю, – мягко сказала Лоретта. Какая же она милая, когда смущается! – И я признательна, что вы не намереваетесь рисковать попусту! Вчера я благодарила брата за то, что он привел вас к нам в гости. Пусть этому и посодействовали невеселые обстоятельства…

– Ваши слова – самая большая драгоценность на земле, мадемуазель де Мелиньи.

Лоретта снова смутилась, хотя привыкла и к гораздо более изящным комплиментам, бессчетно сыпавшимся на нее при дворе. Но, может статься, большинству из них просто не хватало искренности? Дориан же был искренен, как никогда.

– Вы так это говорите… – едва слышно прошептала она.

– Как? – удивился де Бланко.

– Что мне хочется вам верить. Действительно верить.

– Верьте. Я вас не обманываю. Я в самом деле так думаю. – Дориан взглянул на нее медовыми глазами.

Лоретта взволнованно задержала дыхание.

– Я верю, – проговорила она. – И даже без малейших колебаний. Я чувствую…