— Вся эта масса… она нам не нужна… как насчет?..

"Кивни. Улыбнись. Согласись: "Все, что хотите, Алистер. Все, что считаете нужным"".

Шампунь, кондиционер, стрижка… Влажные каштановые полукружья падают на гладкий розовый халат, на пол, подлокотники кресла. Так много волос! Все срезано… Потрясенное, знакомо-незнакомое раскрашенное лицо смотрит из зеркала Алистера, пока его руки в перчатках наносят странного оттенка краску на прядки, торчащие из дырок некоего подобия шапочки для душа.

Из состояния самосозерцания ее вывел смех Алистера.

— Не волнуйтесь так сильно, Верити. Это будет великолепно, сногсшибательно…

"Как ты могла позволить ему это сделать? Почему не остановила? Он слишком устал, поэтому совершил ужасную ошибку. Ты оскальпирована. Ты уродина. Потребуются месяцы, чтобы волосы отросли. Через две недели на работу… Но как? Это же невозможно! Тебе придется скрываться… сказаться больной например. Подхватила что-то: инфекцию… может, гепатит".

— Пять минут седьмого, как обычно, я опоздал! — Алистер открыл шкафчик у двери, взял пиджак, надел, взглянул на безмолвную фигуру в кресле, зевнул и улыбнулся. — Готовы чего-нибудь выпить?

Берди покорно кивнула, а ее рука непроизвольно метнулась к затылку. Такое странное ощущение. Она едва узнала собственное отражение. Стрижка совершенно ее изменила. И цвет тоже. Она уставилась в зеркало и лишь через некоторое время сообразила, что Алистер все еще стоит у двери, подняв руку к выключателю. Ну разумеется. Напитки в шесть. Она рывком поднялась с кресла и вслед за ним вышла из комнаты, чувствуя себя так, будто плывет. Шелк брюк плавно ниспадает, нежно прикасаясь к внутренней стороне бедер и под коленками. Туника с высоким китайским воротником совершенно невесомая. Голова невообразимо легкая. Неужели волосы были такими тяжелыми?

В коридоре пристроенного крыла она заметила, что на улице совсем темно. Дождь лупит по железной крыше и потоками стекает по окнам. Из кухни во двор падает свет, и в темной мокрой массе сада с травами блестит серебром одинокий лист.

Они торопливо пересекли вестибюль пристроенного крыла и вошли в дом. Из кухни тянуло чем-то невероятно вкусным, и аромат еды смешивался с запахами полированного дерева, открытого огня и цветов.

— Бедняга Уильям, вечно он крутится один, — пристыженно сказал Алистер. — Всегда я опаздываю. Вот и сегодня, хотя не так уж и намного.

Он выглядел рассеянным: у него явно что-то на уме. И Берди вдруг вспомнила: Уильям, письмо с угрозами, Марго Белл, Лорел Мун.

Холл, выложенный мраморными плитами, был залит светом, над лестницей ярко светила люстра. Из гостиной доносились приглушенные голоса. Алистер остановился и вопросительно взглянул на свою спутницу.

— Вы нормально себя чувствуете?

— Конечно! — Берди покусала губу и поморщилась. — Вообще-то я немного выбита из колеи. Я… э-э-э… не привыкла к столь кардинальным переменам.

Алистер положил на ее руку теплую ладонь и ласково поддразнил:

— Вы быстро освоитесь, тем более что выглядите потрясающе. Идемте. Надо посмотреть, как дела у остальных.

Когда Берди и Алистер вошли в комнату, к ним разом все обернулись. Джози, Белинда и Уильям держали в руках бокалы с напитками. Обе женщины смотрели выжидательно. Белинда, порозовевшая, с очаровательной массой темных кудряшек, разлетавшихся вокруг лица и падавших на лоб, выглядела такой хорошенькой!

— О, только посмотрите на нее! — восторженно произнесла Джози. — Разве это не шикарно? Да на все сто! Разница налицо!

— Большое спасибо, — процедила Берди.

— Ой, я не в том смысле, что раньше вы выглядели плохо! — Покраснев, Джози неловко хохотнула и шлепнула себя по пухлой щеке: — Боже, боже, Джози, опять ты ляпнула глупость!

У нее был такой несчастный вид, когда она сунула нос в бокал с напитком, что Белинда хихикнула и метнула взгляд на Уильяма, но тот ее не замечал: с напряженным красивым лицом он словно вел безмолвный разговор с Алистером.

Берди увидела, что объект их внимания — Конрад с бокалом в руке, небрежно облокотившийся на каминную полку. В своем замешательстве она его даже не заметила. Отблески огня падали на его белое одеяние. А рядом с ним стояла Хелен. У Берди перехватило дыхание. Это поразительно. Женщина изменилась до неузнаваемости. Волосы, гладкие, густые, блестящие, были подстрижены под каре, слегка подворачивались внутрь, касаясь четких линий скул. Ее необычное лицо, все будто состоявшее из впадин и костей, поднималось над уродливым платьем и казалось высеченным из камня. Великолепные, глубоко посаженные глаза стали выразительнее и сверкали из-под решительно изогнутых бровей.

Конрад едва заметно кивнул в знак приветствия, оценивающим взглядом окинул Берди и улыбнулся. Она ответила легким движением головы и сразу почувствовала, как становится тепло, а потом и жарко под тонким шелком, и отчаянно воспротивилась порыву скрестить на груди руки, защищаясь от его глаз. Конрад перевел взгляд на Алистера, и улыбка его сделалась натянутой, а выражение лица — выжидающим. Было очевидно, что появление парикмахера в этой комнате неожиданно: нарушен какой-то священный порядок. Больше ничто не могло быть причиной изумленного, а затем нарочито любезного выражения лица Алистера и с трудом скрываемого смятения Уильяма.

— Что вам налить, Верити? — пробормотал Алистер, наконец повернувшись к ней.

— Скотч, пожалуйста. Только чистый, со льдом.

Берди так и стояла неуверенно в центре комнаты, где он ее оставил. Ей вовсе не хотелось присоединяться ни к одной из групп. Она посмотрела на часы: десять минут седьмого. Если ей повезет, Эдвина появится раньше, чем придется делать выбор. Она была записана последней на консультацию к Марго, и та явно решила выжать из этой ситуации как можно больше. И все же Эдвина не должна опоздать слишком намного: им тактично сообщили, что хозяйка отеля никогда не проводит вечер Дня Первого вместе со всеми, потому что находит этот день таким изнурительным, что ей необходим небольшой отдых перед ужином. Значит, ей придется скоро отпустить Эдвину, иначе она не успеет отдохнуть и окончательно выбьется из сил.

Алистер принес Берди бокал со скотчем, и она с благодарностью его приняла, улыбнувшись вместо "спасибо", в надежде, что спиртное поможет ей прийти в себя и она перестанет чувствовать себя, как Алиса перед кроличьей норой. Первый же глоток рассеял эти иллюзии: сразу же закружилась голова.

— А, Эдвина, наконец-то! — воскликнул Алистер, глядя поверх плеча Берди на новоприбывшую.

Эдвина остановилась в дверях, высокая и красивая, с улыбкой на лице и гордо поднятой головой. Как ни странно, на первый взгляд казалось, что на ней гораздо меньше макияжа, чем раньше. Густой слой компактной пудры и обильно намазанная красная губная помада исчезли, но холодные серые глаза теперь казались больше и ярче, скулы словно светились, крупный рот изгибался в легкой, несколько ироничной улыбке. Вроде бы едва заметные отличия, но эффект был поразительным. Эдвина больше не выглядела вульгарно раскрашенным клоуном. Теперь это была элегантная, куда более уверенная в себе дама.