Он неуверенно обернулся и с сомнением в голосе заговорил, серьезно глядя на нее:

– Я попал тут в ситуацию, типа… оруженосца для моего друга.

– Экзистенциалиста?

Он озадаченно помолчал.

– Это в смысле толстый чувак?

Она засмеялась:

– Наверное, так.

Он продолжал уже более свободно:

– Его тут пригласили на свидание, понимаешь? Она милая, но, по-моему, он боится. Ну и попросил меня пойти с ним.

– Ой, какой он трогательный!

– Это точно. Ну, типа, он нормальный, честно. Но получается, я вроде как делаю ему одолжение, снисхожу до него.

Не флиртуй, не флиртуй. Никакого намека на заинтересованность. Можно даже подпустить серьезности.

– И какая же роль у меня в этом сценарии? Если его и смутил ее агрессивный тон, то он этого не показал.

– Не знаю. Наверное, просто погуляем, а? Выпьем кофе. Как угодно. Ну, просто чтобы он видел, что я тоже с дамой, и все такое…

Дама? Будто она старуха. Она посмотрела в открытое, симпатичное лицо парня, в его глаза, потемневшие в ожидании отказа. Может, в его просьбе и не было никакого скрытого мотива. Может, он на самом деле искренне хотел подружиться с ней. Да и чего там думать – она в любом случае была не против. Чему быть, того не миновать.

– Могу ли я узнать личность моего сопровождающего?

– Чего?

– Пусть я зануда, но я была бы счастлива узнать твое имя.

Он шлепнул себя по лбу и смущенно хохотнул.

– Блин!

Она засмеялась.

– Извини! Я Мэтт.

Он протянул ей руку, все еще качая головой.

– Прости. Я такой придурок.

– Принято. И, э-э-э, не хочешь ли ты узнать мое имя? Или ты предпочитаешь мисс Икс?

Он снова с улыбкой шлепнул себя по лбу.

– Я Хилари. И я думаю, что с удовольствием выпью с тобой чашку кофе, Мэтт. Спасибо за приглашение.

В его глазах заплясали счастливые искорки.

– Отлично! Просто здорово! Ну, я обещаю, что не буду приставать, и все такое. Черт! Извини! Ну ты понимаешь…

Она удивленно покачала головой.

– Не успела я подумать, как ты меня опередил.

– Точно. Давай я тебя встречу в Айо примерно в восемь?

– Отлично.

– Хорошо. Тогда я пойду.

Он слегка кивнул и ушел. И только тогда ее мысли вернулись к Шону. Она знала, что это нечестно по отношению к нему. Зато она была честна с собой.

– Не поступай так со мной, чувак!

– Я делаю тебе одолжение!

– Ты предатель!

– Это почему?

– Ты дезертир! Ты бросаешь меня в трудную минуту!

– Я тебе, мудаку, помогаю!

– Ты просто ублюдок! Я вычеркиваю тебя из своего завещания!

Мэтт смотрел на Пастернака, пунцового и трясущегося от злости, как квашня, – и не мог не любить его. Он подошел к нему и обнял.

– Все будет нормально, старик. Увидишь.

– Ай! Осторожнее, я обгорел!

* * *

Шон пробирался через выбоины, возвращаясь к курорту, когда проехавшая мимо него секунду назад «сузуки витара» снова появилась рядом с ним. Это была Мэгги.

– Не говори, сама угадаю! Ты ходил на немецкий курорт, чтобы подсыпать им в мюсли слабительное?

Открытая машина, распущенные волосы, темные очки – она выглядела потрясающе. На губах играла все та же лукавая улыбка всезнайки.

И опять, как и в прошлый раз, с лягушками, он не смог ей соврать:

– Нет. Последние четыре-пять часов я добирался общественным транспортом из Антекеры, где меня бросила моя злобная непредсказуемая жена.

Обрати он внимание, заметил бы тень разочарования на ее лице, но она тут же оправилась:

– Что ты ей сделал? Навалил джема в трусы? Он затрясся от смеха. Запрокинув голову, он громко хохотал, представив нелепую картину, как Хилари обнаруживает липкий джем в своих трусиках.

– Если бы ты только знала, как это смешно!

Она была довольна собой, довольна, что рассмешила его. Она поколебалась, видя, что он приходит в себя.

– Похоже, тебе это было нужно.

– А? Да нет – все не так плохо. Я потащил ее смотреть церкви, а ей хотелось поваляться на пляже. В следующий раз поеду один.

Тон был беспечным, но тревога в глазах и дрогнувшее лицо выдавали его. Она почувствовала, как ее переполняет симпатия к этому большому грустному человеку, и ей захотелось как-нибудь помочь ему.

Он храбро улыбнулся.

– Ну что ж, приятно было пообщаться.

– Мне тоже.

Он снова пошел вниз по холму. Он крикнула вслед:

– Слушай! Завтра моя группа едет во дворец Альгамбры, если тебе это интересно.

– Правда?

– Правда.

Он глянул на отблески солнца, тающие на волнах.

– На самом деле я спросил из вежливости. Вряд ли есть что-нибудь хуже целого автобуса отдыхающих, едущих «отметиться» в Гранаде.

Она засмеялась.

– Ты ужасный сноб.

Он поклонился.

– Это правда, мадам.

Она расхохоталась.

– Точно! Вообще-то я пригласила тебя, чтобы самой с катушек не съехать. Ладно. Вернусь к своим баранам.

Он улыбнулся и откинул волосы со лба.

– Все равно спасибо, что подумала обо мне.

– Ага. Верно. Удачи с твоей липкой женушкой.

Она снова завела машину и, помахав рукой, уехала. Он смотрел ей вслед. Хоть бы «липкая женушка» еще не вернулась. Сейчас ему хотелось просто посидеть на балконе с бутылкой холодного пива, наблюдая за закатом.

С ее места в дальнем конце «Европейского балкона» было видно, как в сумерках горы окутывает призрачная пурпурная дымка. Она стояла, слегка отодвинувшись от Мэтта, но с удовольствием ощущая его присутствие, наслаждаясь чувством изолированности, которое рождала музыка. В центре площади духовой оркестр убаюкивал отдыхающих печальными мелодиями. Грустные звуки труб совпадали с ее меланхоличным настроением. Когда сентиментальное алое солнце склонилось за изгиб горы, музыканты заиграли концерт Родриго «Аранхуэс». Хилари сглотнула подступивший ком. Пронзительная ясность флейт будто говорила о ее одиночестве. Она прикусила губу, чтобы сдержать слезы, но это не помогло. Беззвучные судорожные рыдания сотрясали ее тело. Она прижала ладонь ко рту, пытаясь их остановить, но тут же поняла, что смеется над безумием своей ситуации. Мэтт легонько погладил изгиб ее стройного бедра.