Я остановился. Показалось, что расстояние между мной и каждой из девушек было равным, но Ирина шла мне навстречу, а та, вторая, имени которой я не знал, стояла на месте, и взгляд ее, словно сотканный из равнодущия и одиночества, пронизывал меня насквозь, пропитывал мои чувства жалостью к ней, жалостью, в которой она, возможно, и не нуждалась.

Но Ирина приближалась, и я уже мог считать, сколько шагов осталось ей преодолеть, чтобы дотронуться до меня.

И она дотронулась, она взяла меня за руку, и я послушно пошел за ней, все еще кося взглядом на ту, оставшуюся стоять. И слышал, как отрывисто и кратко взвизгнула собачонка, – может быть, ее хозяйка, повинуясь собственным мыслям, совершенно случайно, но довольно больно ущипнула ее?

А я шел за Ириной по зеленому лугу и вслушивался в звуки жизни насекомых, и вылавливал взглядом среди зелени желтые пятна одуванчиков.

И вдруг услышал вокруг себя леденящий топот марширующих ног, обутых в тяжелые походные ботинки. Бросил взгляд на Ирину, но она, казалось, ничего этого не слышала. А топот тем временем нарастал, и я даже сквозь сон почувствовал, как меня бросило в холодный пот, и наволочка, и простыни мгновенно пропитались им, и я заерзал от неприятных ощущений, будучи не в силах проснуться окончательно, когда движения тела тебе полностью подчинены. Так мой сон неожиданно превратился в заурядный кошмар, продержав меня в том состоянии до утра.

А утром в окно снова светило добродушное солнце, и начинавшийся день ничем не отличался от предыдущих.

Айвена в кровати не было, и я подумал, что он вовсе не приходил в номер – может быть, так и заночевал у генерала, а может быть, после моего ухода они со всей серьезностью разрабатывали план действий на сегодняшний день? Во всяком случае, если в городе в этот утренний час что-то и происходило, то лишним шумом оно явно не сопровождалось.

Выйдя на улицу, я тут же обратил внимание на развешанные на дверях и стенах домов листки бумаги. Только начав читать один из них, я сообразил, что это и было то воззвание, или, если быть точнее – Декларация о независимости города, о которой я уже слышал от Айвена. Но кроме этой декларации никаких изменений, по крайней мере внешних, в пространстве, доступном моему взгляду, я не наблюдал.

Захотелось есть, и ноги сами привели меня в то просторное кафе, где три раза в день кормились если не все, то уж наверняка почти все герои, отдыхавшие в городе.

Внутри кафе было непривычно спокойно. Только несколько столиков были заняты посетителями, да и то – посетители эти, вопреки уже утвердившейся в городе традиции, ели молча и, казалось, как-то сосредоточенно.

Я присел за свободный столик и принял позу нетерпеливо ожидающего клиента: уперся локтями в полированную поверхность стола и покрутил головой, отыскивая взглядом следы официантки.

Она не заставила себя долго ждать. Но вместо того чтобы предложить мне меню, она опустила на столик поднос и молча поставила передо мной тарелку овсянки, два кусочка хлеба и стакан чая.

Я поднял на нее вопросительный взгляд, но она была невозмутима и только перед тем как уйти, проговорила тем же глуховатым голосом, которым однажды произнесла «слонятина…»: «Если бы не объявили ночью о своей независимости, то и продукты бы вовремя прислали…»

Вкус овсянки напомнил мне о моем недавнем прошлом, и я, еще не доев ее, уже забеспокоился – нынешнее меню пахло приближающейся войной.

Я поискал среди посетителей кафе знакомые лица, но никого из друзей не увидел.

Вышел на улицу, вспотевший после чая.

Город был тих и ласков. Он лежал, расслабившись под лучами солнца, на относительно пологом спуске. В мареве, стоявшем над землей, линии стен и крыши домиков теряли правильность и ровность, они пульсировали, дышали, тяготясь, возможно, этой влажно-соленой жарою.

Этот город за пару минут успокоил мои нервы лучше валерьянки и я, поначалу медленно, а потом все свободнее и раскованнее, зашагал назад, к своей гостинице, с надеждой встретить там Айвена или Вацлава и разузнать у них, что происходит.

В гостинице было безлюдно. Деревянный пол коридора поскрипывал под моими ногами, и из-за того, что кроме своих шагов я ничего не слышал, на душе снова стало немного тревожно.

В моих дверях торчала записка и, взяв ее, я заметил, что пальцы мои дрожат.

«Очень жаль, что вы не застали меня. Если возможно, придите сегодня вечером. Адель».

Я зашел в комнату, перечитывая на ходу эти два предложения.

Конечно, это было больше чем неожиданностью.

Убрав ширмочку, я присел на кровать и задумался.

В голове не укладывалось, что сегодняшний день, такой до странности обычный, должен был изменить мою жизнь.

Я встал с кровати и выглянул в окно. И увидел Айвена, Вацлава и других ребят, деловитою походкой двигавшихся по другой стороне улицы. Держа в руках какие-то бумаги, они на ходу о чем-то спорили.

Оставив записку на кровати, я выбежал из номера. Догнал всю компанию, остановил их и потребовал, именно потребовал сообщить мне, что происходит.

– Самое интересное ты проспал! – сразу ошарашил меня Айвен. – Еще ночью мы взяли телеграф, радиостанцию и все остальное.

– Как «взяли»?! – вырвалось у меня.

– Совершенно спокойно… – ответил Айвен.

– И без единой капли крови! – добавил Тиберий.

– А телеграфист даже поздравил нас с независимостью и в нашем присутствии отстучал на своей машинке текст декларации, который мы направили во все основные информационные агентства мира…

– Только арабы нас подвели… – чуть грустновато произнес Вацлав. – Ушли все ночью…

– Черт с ними! – махнул рукой Айвен.

– Не черт, а Аллах! – поправил его кто-то.

– Прошли ночью маршем через весь город! Напугали всех! Те, кто спал, – подумали, что войска вводят! – сказал коренастый парень с татуировкой в виде якоря на предплечье.

– А в остальном – все в порядке! – подытожил Айвен. – Теперь ждем, когда нас начнут признавать другие державы… Вечером приходи на площадь Святого Лаврентия – будем праздновать День Независимости. Будет, кстати, первое исполнение нашего гимна!

– Ну а сейчас вы куда? – спросил я, поняв, что самое важное к этому часу уже произошло.

– Выбираем дома для правительства, штаба и т. д., – объяснил Вацлав, – потом будем выбирать дома для себя…

– Не бойся, о тебе тоже не забудем! – пообещал Айвен бодрым голосом.

– Ага, – кивнул я сам себе, переваривая новости.

– Ну, до вечера! – крикнул мне Вацлав, и вся компания будущих министров и просто жителей вольного города, отвлекшись от меня, направилась дальше.

Я еще постоял минут пять, пытаясь разложить по полочкам несколько сумбурные мысли, возникшие в моей голове после разговора с ребятами.