– Я здесь, – бормочу я в ответ Хэмми.

– Вижу тебя, – отвечает она. – Когда я скажу «давай», перелезь через левую баррикаду, ближайшую к воротам. – Потом она исчезает.

Несколько минут спустя начинается безумная суета у заграждений, ближайших к задним воротам. Появляется Эшер с Хэмми и Рошаном, на их лицах профессиональные улыбки, они привествуют зрителей. За ними идут Джеки Нгуен и Бреннар Лионс, заменяющие Рена и меня. Хэмми уже одета в алый костюм «Всадников Феникса», который подчеркивает ее формы, на лице играет знакомая усмешка. Эшер сидит в новой черно-золотой дизайнерской коляске, а Рошан выглядит необычайно стильно с аккуратно уложенными густыми темными кудрями и в безупречном костюме.

Фанаты разражаются криками и визгами, волна вспышек ослепляет команду. Люди бегут к ближайшим барьерам, заставляя охранников поспешить туда же, чтобы сдержать их натиск.

Я улыбаюсь их внезапному появлению. Идеально. Хэмми посылает мне быстрое сообщение.

Пока охрана борется с давкой фанатов на одной стороне, я тихо перелезаю через ограждение с другой и бросаюсь к воротам. За мной пробует последовать еще парочка отчаянных ребят, но тут Хэмми поднимает тревогу, активно указывая на них пальцем. Двое охранников несутся туда, чтобы перехватить фанатов, а я исчезаю в темном проходе.

Я вижу лишь синие очертания силуэтов. Коридор навевает на меня ностальгию, и я вспоминаю, как команда телохранителей вела меня на арену, а моя голова гудела в предвкушении Warсraft. Это было не так давно, но кажется, что прошла уже вечность.

«Эш, – набираю я сообщение, пробираясь по знакомым коридорам. – Ты можешь сделать так, чтобы камеры слежения в комнате ожидания «Всадников Феникса» были отключены?»

Перед каждой игрой «Всадники» собираются и ждут начала матча в элегантной комнате с видом на большую арену.

Я еще больше сжимаюсь под толстовкой.

Он посылает мне адрес.

Наконец я добираюсь до пустой комнаты ожидания «Всадников» и закрываю за собой дверь. Тишину нарушает приглушенный шум, доносящийся снизу, где пятьдесят тысяч фанатов кричат под новый трек BTS. Я стою перед окном и на мгновение чувствую, что вернулась в то время, когда сама была игроком. Стадион полностью забит, и с каждой секундой все больше людей занимают свои места. Ведущий вспоминает первую игру финала, а на огромных 3D-голограммах показывают ее запись.

Яркая лампа уже мигает над дверью комнаты, призывая игроков отправиться в центр арены. Ведущие, сидящие на лучших местах, громко спорят, у какой команды больше шансов на победу.

Мое внимание возвращается к стеклянной ложе на другой стороне арены. Там я вижу несколько людей, в которых узнаю Хидео, Мари и Кенна.

На нижнем уровне в центре арены появляются первые члены «Андромеды». Крики толпы становятся громче.

«Удачи!», – желаю я своей команде, когда они тоже выходят на арену. Мой взгляд задерживается на их элегантных костюмах. Даже после всего случившегося энергия этого места наполняет каждую клеточку моего тела. Мне ничего так не хочется, как быть там с ними, утопать в аплодисментах и гадать, в какой новый фантастический мир меня забросят на этот раз. Мне хочется снова замирать от восторга, как было до того, как все запуталось.

Я качаю головой, сажусь и изучаю схему всех камер стадиона. На этом стадионе больше устройств наблюдения, чем я когда-либо видела – по меньшей мере две – три камеры в каждой комнате. Кажется, они улучшили уровень безопасности после той ошибки, которая чуть не убила Хидео. «После того, как Джэкс чуть не убила Хидео», – поправляю я себя, и по телу пробегает дрожь.

Ведущий заканчивает представлять игроков. Свет на стадионе гаснет, оставляя подсвеченным только центр арены, где стоят команды. Появляется голограмма, демонстрирующая, в какой мир все попадут. Он находится где-то высоко в небе, окруженный со всех сторон облаками, через которые пробиваются вершины гор с башнями наверху. Все они связаны друг с другом узкими веревочными мостами.

– Добро пожаловать в «Небесное Королевство», – раздается на стадионе знакомый вездесущий голос. Зрители одобрительно кричат.

Я отворачиваюсь от арены и молча изучаю камеры наблюдения, пока не добираюсь до тех, что расположены в личной ложе Хидео. На камерах хорошая защита, и я сразу понимаю, что не смогу изменить их запись. Если охрана заметит меня здесь и поймет, что я не из «Всадников Феникса», то начнет задавать вопросы.

Но ничто не мешает мне воспользоваться камерами наблюдения в ложе Хидео, следить за тем, что видит охранник. Я нахожу его профиль и пробираюсь внутрь.

Записи со всех камер наблюдения на стадионе заполняют пространство вокруг меня. Я листаю их, пока не нахожу те, что находятся в ложе Хидео.

Внезапно я оказываюсь на потолке, наблюдая за происходящим, словно призрак.

И тут я слышу разговор, от которого мне становится страшно.

Кенна скрестив руки на груди, хмуро обращается к Хидео:

– Этому нет доказательств, – спорит он.

Мари раздраженно вздыхает.

– Кенн, мы здесь не для того, чтобы продавать некачественный продукт. – Ее японский быстро переводится на английский перед моими глазами. – Нам нужно проверить, вызвано ли это алгоритмом.

Я делаю резкий вдох. Так значит, Хидео не держал все в тайне. Мари и Кенн знают про алгоритм. И судя по всему, они были активно вовлечены в его запуск.

Но о чем говорит Мари? Что, по ее мнению, вызывает алгоритм?

– Самоубийства может вызывать что угодно, – говорит Кенн, взмахнув руки. – Ты стала одной из этих поборников закона? Они думают, что могут остановить прогресс, запретив новые технологии в своих городах…

– Они не всегда неправы, – отвечает Мари. – Дело серьезное. Если это наша ошибка, нам нужно немедленно ее исправить.

Самоубийства? Я вспоминаю полицейскую ленту, оцепившую тот квартал в Кабуки-тё. Должно быть, они говорят о преступниках-самоубийцах по всему миру. Тех, что Хидео упомянул в последнем споре. Осужденные секс-торговцы совершают самоубийства, сказал он. Но разве алгоритм не должен был изначально допускать такое?

– Просто подожди пару месяцев, – говорит Кенн. – Все наладится.

Мой взгляд перемещается на Хидео, который пока не проронил ни слова. Он откинулся назад в своем кресле и рассматривает своих коллег. Вглядевшись в его лицо, я понимаю, что он в плохом настроении.