Снова набрав номер, с которого пришло СМС, я слышу все то же «выключен или вне зоны действия сети». Я кручу телефон на ладони, размышляя, стоит ли отправить в ответ сообщение. Но в конце концов решаю, что лучше не играть с огнем. Кто бы это ни был, я не хочу его злить.

Вот о ком нужно думать, так это Андополис. Он теряет терпение. И что еще хуже – начинает сомневаться во мне. Пока я под защитой полиции и семьи, мужчине из фургона до меня не добраться, но одно неверное движение, и Андополис сможет надолго упрятать меня в тюрьму. Необходимо дать ему какие-то детали, чтобы переключить его внимание.

Я ввожу имя Ребекки в поисковик телефона. Выходит множество страниц с результатами. Я нажимаю наобум: полиция опасается, что тело Ребекки Винтер сгорело и вряд ли будет обнаружено. Ссылка загружается, статью предваряет фотография Андополиса. Черные волосы, никакой дряблости в лице, хотя вид очень усталый. Он стоит за кафедрой, рот приоткрыт на полуслове. Я пробегаю глазами по статье.

«По заявлению главного следователя Винсента Андополиса, полиция опасается, что тело Ребекки Винтер могло сгореть в канберрских лесных пожарах 18 января.

«Ушла ли Ребекка по собственной воле или стала жертвой преступления, еще расследуется, – сказал он. – Однако близость пожаров к дому семьи Винтер и время исчезновения девушки заставляют Федеральную полицию Австралии полагать, что останки Ребекки Винтер вряд ли будут обнаружены».

Перед глазами у меня появляется ее лицо, так похожее на мое, все объятое пламенем. Обожженное. Я не хочу представлять это.

«Я дал обещание семье Винтер – если их дочь жива, я найду ее».

Главный следователь Андополис не ответил на вопросы, если ли у полиции какие-то подозреваемые на данный момент».

Единственное, чего я хочу, – это остаться дома. Побыть с мамой, может быть, приготовить что-нибудь вместе. Я чувствую себя измотанной, просто без сил, и рука снова разболелась. Но пора идти к Лиззи. Позавчера она заскочила ненадолго. Лиззи стояла в дверях, плакала, всхлипывала и говорила, что должна вернуться на работу, но не уходила. В итоге она взяла с меня обещание навестить ее сегодня и прислала свой адрес со смайликом. Меньше всего мне хочется идти туда, но все считают, что я жду не дождусь, чтобы повидаться с Лиз. В конце концов, она лучшая подруга Ребекки. Было бы странно избегать ее.

Я отыскиваю в шкафу Бек платье, которое смотрится более или менее «по-взрослому», и быстро одеваюсь. Вчера Лиззи выглядела такой ухоженной, несмотря на сопли; будет странно явиться в детской одежде. Я решаю взять сигареты с собой; это проще, чем прятать их. Возможно, у меня даже появится шанс покурить, если я останусь на минутку одна. Когда я спускаюсь вниз, на кухонном столе меня уже ждет чай, а рядом упаковка ибупрофена.

– Мы вместо мамы отвезем тебя к Лиззи, о’кей? – говорит один из близнецов, входя в кухню.

– Мы почти не провели с тобой времени! – кричит другой из гостиной.

– Уверены, что это не затруднительно для вас? – Вообще-то я рассчитывала на молчаливую поездку с мамой, чтобы продумать план игры для встречи с Лиззи.

– Нет, нам по пути, – отвечает первый близнец, прислоняясь к дверному косяку. – Я собираюсь навестить друзей из мединститута, которые работают здесь в больнице.

Должно быть, это Эндрю.

– О’кей, спасибо. – Я быстро запиваю обезболивающее водой, чай оставляю нетронутым. Выходя из дверей, замечаю маму, которая протирает безупречно чистые полки в гостиной.

– Пока, мама, – говорю я.

– Пока, – говорит она, не поворачиваясь ко мне. Я медлю, но она продолжает убираться, словно меня нет.

– Пойдем, – зовет Пол за спиной. Я отворачиваюсь и иду по дорожке к машине. Эндрю разрешает мне сесть на переднее сиденье рядом с Полом, а сам забирается назад. Очень хочется курить.

Пол наклоняется ко мне и осторожно касается следов от желтого синяка сбоку на моем лице.

– Больно?

– Нет, – отвечаю я. Все практически прошло.

Пол улыбается мне.

– Хорошо.

– Каково это – вернуться домой, странное чувство? – спрашивает Эндрю, в то время как Пол выруливает с подъездной дорожки.

– Просто супер, – отвечаю я, поворачиваясь к нему. У него волосы зачесаны на лоб, а у Пола назад.

Нужно запомнить это – иначе они кажутся идентичными вплоть до веснушек.

– Мы очень скучали по тебе, – говорит он.

Я снова поражена, насколько он привлекателен. Они оба. Я краснею от смущения и поворачиваюсь обратно. А я ведь считаюсь их сестрой.

– Я тоже по вас скучала, – отвечаю я.

– Хорошо, – подает голос Пол. – Мы не хотим, чтобы ты снова ушла.

Я смотрю на его профиль. Как странно, что он говорит такое. Как будто это Бек приняла решение уйти. Потом до меня наконец доходит; я понимаю, почему они так сдержанны со мной. В душе они считают, что Бек сбежала. Вероятно, думают, что она бросила их.

– Я не хотела оставлять вас, – мягко говорю я. – У меня не было выбора.

Они ничего не отвечают.

– Я люблю вас обоих больше всех. – Я стараюсь, чтобы в моем голосе звучало как можно больше боли и любви.

– Мы знаем, – отвечает Пол. – Мы тебя тоже любим.

– Иди сюда! – Эндрю наклоняется вперед и обнимает меня.

– Как сентиментально! – говорит он мне в ухо. Я чувствую легкое покалывание на коже там, где он касается меня, но стараюсь не обращать внимания.

– Ага, я уже думал, Эндрю распустит нюни.

– А сам-то? Я помню, как ты проплакал всю ночь из-за Бек, когда мы были маленькими, – отвечает Эндрю, и оба смеются. Мне это кажется грубоватым, но я смеюсь вместе с ними, не желая потерять новообретенную солидарность.

Пол притормаживает перед маленьким кирпичным зданием белого цвета.

– Увидимся позже, аллигатор! – говорит он. Наверное, это и есть дом Лиззи.

– Пока, ребята! – прощаюсь я и выхожу из машины, испытывая сильное облегчение, что неловкая ситуация завершилась, и неменьший ужас от того, что ждет впереди.

Волнуясь, иду к входной двери и на ходу пытаюсь представить, в какой роли Лиззи хотела бы меня видеть. Я вспоминаю девчонок в школе, у которых были близкие подружки. Не разлей вода, они ходили под руку и обменивались шутками, понятными только посвященным. Да разве такое можно сыграть?

На видео, которое показал мне Андополис, Лиз сказала, что они с Бек были настолько близки, что она заметила даже изменившуюся осанку подруги. Конечно, десять лет разлуки играют мне на руку, но все равно. Это будет по-настоящему тяжело. Я прикидываю, получится ли быстренько курнуть за домом, но Лиз уже распахивает входную дверь – я даже не успеваю постучать.

– Привет, крошка! Я услышала твои шаги. Входи.