Клепа приносит закупленные еще вчера на общаковые деньги и заныканные до срока три бутылки портвейна, мы их выпиваем прямо из горлышка («мелочи» тоже достается по глотку) и выдвигаемся к метро, «расчехляя» и вешая на мальчишеские шеи красно-белые спартаковские розы.

Теперь мы уже не просто малолетняя шпана, а солдаты великой и могучей армии грозного спартаковского фанатья.

В метро, естественно, заруливаем вполне бесплатно, тупо отжимая руками турникеты: добродушные тетки-дежурные на фанатов внимания старательно не обращают – себе дороже, пусть только сваливают побыстрее.

Заныриваем вниз, выныриваем – уже на «Краснопресненской».

Там, под уродливым памятником, который все называют «мужиком с гранатой», – место общего сбора.

Ждем Рифата.

Неподалеку, особо не вмешиваясь, потихоньку кучкуется милиция.

Дожидаюсь, пока менты на что-то отвлекаются, запрыгиваю на памятник и вяжу на шею «мужику» красно-белый спартаковский галстук, старательно сшитый из половинки пионерского и равновеликого ему куска обычной белой простынки.

Народ хохочет, кто-то сует мне бутылку «Жигулевского».

Я сегодня – герой.

От места сбора до стадиона едем уже изрядной хулиганистой толпой человек в семьдесят-восемьдесят.

Заряды, речовки.

«В Союзе нет еще пока команды лучше „Спарта-ка“»!!!

Рыжий достает спрятанный под куртку красно-белый спартаковский флаг с диагональной полосой и орденом Ленина, накидывает его на плечи, и на переходе с кольцевой линии его немедленно винтят менты.

Что ж, он – тоже сегодня герой.

Просто ему – немного не повезло…

…Как-то странно получается: никогда я в том районе столицы не жил, а – вся жизнь вокруг этих мест крутится.

Сначала школа, потом – Литинститут.

Буквально в пяти минутах пешком, если напрямую.

Не напрямую – в семи.

Те же яйца, только вид в профиль, что называется.

Это уж не говоря о бесчисленных прогулках по Патрикам и Палашевским, сидениях в кафе «Лира» и «Север».

Пития пива на лавочках во всевозможных сквериках, знакомств с девчонками на Тверском и Страстном бульварах.

Свиданий с теми же девчонками под задумчивым взглядом засранной наглыми столичными голубями бронзовой фигуры Александра Сергеевича Пушкина и торчания в культовой когда-то Трубе: подземном переходе от бывшего магазина «Наташа» к той самой фигуре Александра Сергеевича, где во времена оные исправно тусила вся неформальная молодая Москва.

Неформалы тогда четко группировались в трех точках: «круг» (это где голуби, скамейки и бронзовая фигура поэта), «квадрат» (напротив прежней «Лиры» и нынешнего «Макдональдса») и, собственно, сама Труба, в холодное время года, как вы понимаете, абсолютно незаменимая.

Там, на подземном перекрестке, у входа в метро и напротив ряда из пришпиленных к бетонной подземной стене телефонов-автоматов, как правило, и встречались. Там же и «аскали» двухкопеечные монеты на «позвонить», через некоторое время волшебным образом преображавшиеся в холодное, очень нужное организму в любое время суток, но особенно утром, «Жигулевское».

Там влюблялись, сходились и расставались, там решали, куда поехать сегодня вечером, и делились информацией, как легче и проще добраться автостопом до Крыма или, еще в ту пору нашей, советской Прибалтики.

«Системщики», которых, чисто для удобства, еще обзывали «хиппи», кочевали чуть подальше, «у Гоголя», но это была – несколько не наша компания, и, соответственно, – уже не наша территория.

Лично я всегда недолюбливал девушек с грязными ногтями на ногах.

Хотя с несколькими культовыми в те времена «системными» монстрами, типа Эмирсона, Андрона и Диссидента, мы все-таки довольно тесно общались, а с Лешим одно время даже и дружили.

Нашу команду там почему-то все считали панками, хотя ничего панковского, кроме проколотых булавками ушей, в нас, в общем-то, никогда особо и не было.

Так, тусовались себе помаленьку, да и все дела.

Обычные центровые дела.

Ну, подраться еще не возражали, но это уже больше – дела фанатские.

Деньги на тусовки добывались либо методом «аска», который сейчас великолепно освоили всеразличные «беженцы», переделав его немного и доведя до совершенства культовой фразой «мы сами не местные», либо банальным кидаловом многочисленных и не очень хорошо организованных спекулянтов в различных торговых центрах типа ГУМа и ЦУМа, а также примитивным разводом трусоватой по этой жизни фарцы.

Кто-то более продвинутый, разумеется, и сам потихоньку «утюжил» иностранцев, но таких – скорее недолюбливали.

Барыг вообще любить по этой жизни не принято, и я считаю – вполне справедливо.

Даже сейчас.

А тогда деньги, за исключением тех, что нужны «сегодня на вечер», никого особенно и не интересовали.

Хотелось пить вино, читать стихи, побеждать в многочисленных драках, слушать гитару и просто общаться.

Ничего, как вы понимаете, особенного.

Никаких завышенных ожиданий.

Еще, понятное дело, всех весьма интересовали девушки, – как можно более доступные.

Тусить с «недоступными» – считалось почему-то дурным тоном.

А нах, извините, на этих фиф время свое драгоценное тратить?!

Еще понятно, допустим, – если влюбился: там уже нет разницы, доступная она или недоступная.

А в обычной жизни-то на хрена?

Вот и мы тоже так думали…

Ну а при таком раскладе ваш покорный слуга, естественно, был в компании человеком авторитетным и довольно востребованным. Девушки, как известно, любят ушами, а человек, не только немного знающий правила игры в слова, но еще и способный и улыбнуться вовремя, и ручку поцеловать, и, если потребуется, прочитать в нужной ситуации наизусть пару-тройку стихотворений, как вы понимаете, при таком образе жизни очень быстро становится фактически незаменимым.

Девушки, как известно, – поодиночке редко когда гуляют.

Истина, извините, общеизвестная.

Ну, а если к Диме Лекуху – с достаточным уважением подойти, да еще и портвешком свежекупленным угостить, то уж на симпатичную подружку этим томным летним вечерком, – точно можно рассчитывать.

В смысле, – на то, что Лекух с ней познакомит.

А дальше уж, извините, – как кому повезет.

Дело такое.

Интимное…

…Сколько бутылок было тогда выпито, сколько губ перецеловано…

А что?

Никакого тебе СПИДа и прочих ужасных ужасов.