Я пытаюсь стряхнуть с себя нервозность и беспокойство. Внутри у меня какое-то непонятное и очень неприятное чувство, и я уверена, оно не отступит, пока мы не поговорим. Я спускаюсь по лестнице, на первом этаже раздаются чьи-то голоса.

– Спорить об этом нет никакого смысла. Окончательное решение будет принято только тогда, когда вернется Камиэль. Можешь позже обсудить это с ним лично, – говорит Никиас.

– Может, Камиэль ей и отец, но ее хранителем являешься ты. Согласно нашим традициям, ты имеешь полное право принимать решение относительно этой ситуации.

Боже. Похоже, Ставрос вернулся, и они опять спорят о моем замужестве. Кажется, было глупо надеяться на то, что вчера вечером тема была закрыта окончательно.

Мое появление не прекращает спора. Мужчины сидят за небольшим столиком, заставленным кофейными чашками и корзинкой с маффинами. Ширы нигде не видно.

Стил стоит, прислонившись к стене с кружкой в руке: он, скорее, наблюдатель, нежели участник переговоров. На губах его играет едва заметная улыбка, а в глазах веселые искорки, он делает глоток и кажется совершенно расслабленным. Становится неприятно; какой-то части меня больше по душе, когда у него срывает крышу от ревности.

Заметив меня, он наклоняет голову вбок, приглашая присоединиться. Проходя мимо ругающейся парочки, я гипнотизирую взглядом корзинку с кексами, но так и не решаюсь взять один себе.

– Хочешь? – спрашивает Стил, протягивая мне чашку. Я морщусь, почувствовав горький запах черного кофе.

– Нет, спасибо.

Не отводя от меня взгляда, он делает большой и долгий глоток. Спор в другой стороне комнаты перерастает в ругань. Интересно, я говорила Стилу, что у него идеальная верхняя губа? Надеюсь, нет. Его эго и так уже слишком раздулось.

Откашлявшись, я киваю в сторону Никиаса и Ставроса.

– Есть изменения?

– Не-а. Все по-старому. Дед настаивает, что ты обещана его сыну и должна как можно скорее выйти за него замуж и родить наследника. – Челюсть моя оказывается где-то на полу, Стил улыбается, увидев подобную реакцию, – Ну, что-то в этом духе, – добавляет он.

Наклоняю голову вбок, между бровями у меня появляется складочка.

– И тебя это совсем не волнует?

Он пожимает плечами:

– А должно?

Меня очень ранит его легкомысленный ответ, и, чтобы скрыть обиду, я выбираю самый унизительный способ из всех возможных – нападаю сама.

– Что ж, в таком случае, может, мне стоит подумать над его предложением.

Стил хохочет.

Он. Смеется. Надо. Мной.

Сердце разрывается на части. Я думала, что мы, наконец, прояснили, кто мы друг для друга, пришли к общему знаменателю, но, может, нам все-таки не суждено быть вместе? Может, все дело только в чертовой связи между нами. Судя по вчерашним словам Никиаса, это у меня есть какие-то жуткие ангельские предрасположенности к единению. Может, мои чувства к Стилу так и останутся без ответа.

Не понимая, что чувствую больше, боль или замешательство, начинаю накручивать себя. Быстро. Да, он всячески оберегает меня, но, может, для него это все лишь обычная интрижка? Способ развлечься и убить время? А как же слова о том, что я – пламя, разогнавшее тьму в его душе? Это все был обычный бред? Потому что будь это правдой, он бы сейчас не веселился. Будь все всерьез, он разнес бы кухню к чертовой матери и вызвал Аэро на смертельную дуэль.

Вообще-то, я этого не хочу; наверное, я просто начиталась сопливых книжек, но веселье – точно не та эмоция, которую я ожидала увидеть в данной ситуации.

Я опускаю голову, уверенная, что боль, которую он только что причинил мне, отразится во взгляде. Я оборачиваюсь, чтобы уйти, но Стил ловит меня за руку.

– Ты чего, принцесса?

Я вырываюсь из его хватки.

– Не надо меня так называть.

Улыбка исчезает с его лица вместе с легкостью и весельем.

– Вот оно что. – Он ставит кружку на ближайший край стола. – Давай-ка кое-что проясним. – Потянувшись, он берет меня за руки и тянет к себе. Я иду неохотно. Очень неохотно.

– Ты – моя, а я – твой. Я нахожу эти истерики Ставроса забавными, потому что я понимаю, что это лишь бесполезные попытки разрушить то, что неподвластно даже судьбе. Мы будем вместе до тех пор, пока смерть не разлучит нас, и даже после, я не собираюсь тебя отпускать.

Ой. Вот как.

Что ж, так-то лучше.

– Кроме того, у меня есть все основания полагать, что ничто, кроме кары небесной, просто неспособно разрушить связь между нами.

Я смотрю на него из-под ресниц.

– И это тебя… не пугает?

Его острые черты лица становятся мягче. Стил пристально смотрит мне в лицо. И я клянусь, что почти физически ощущаю этот взгляд.

– Нисколько, – говорит он, прежде чем наклонится и коснуться моих губ своими.

Невесомо. Мне хочется большего.

– Можешь прекратить это безобразие?

Я отскакиваю от Стила и вижу Ставроса, буквально испепеляющего нас своим взглядом. Никиас с трудом прячет улыбку. Очевидно, его больше беспокоит то, что мы творим наедине друг с другом, нежели у всех на виду. Его можно понять.

– Увы, не могу.

Ставрос снова бросает недобрый взгляд на Никиаса.

– Сейчас очень непростое время. Однажды этот херувим уже не смог защитить ее от беды. Мы оба знаем, что с кем-то себе подобным ей будет безопаснее.

Растеряв всю свою непринужденность, Стил обнимает меня за талию и прижимает к своей груди. Я буквально спиной ощущаю рокочущее в нем недовольство. Это был удар под дых.

– Будь она здесь в безопасности, Камиэль ни за что не забрал бы ее. Он вернул Эмберли сюда исключительно потому, что она вполне может и сама за себя постоять.

Погодите-ка. Всего час назад Никиас утверждал, что Эдем – самое безопасное место планеты, а теперь говорит совсем иное.

Лицо Ставроса становится уже знакомого нам красного оттенка, а нижняя губа кривится от злости.

– То, что произошло в тот день, было лишь несчастным случаем и не более того. Верить в то, что в Эдеме небезопасно – верх глупости. Если бы Сташа не ушла тогда с Камиэлем, Эмберли росла бы здесь, как и любой другой представитель нашей линии. И уже бы вышла замуж за моего сына.

Никиас словно леденеет. Несчастный случай? Угроза в Эдеме? Я не знаю, при каких именно обстоятельствах мама стала Отрекшейся, и лишь смутно предполагаю причины, по которым была спрятана в мире людей, но… кажется, пришло время узнать правду.

Когда Никиас вновь обретает дар речи, голос его буквально пронизан холодом:

– Мы уже несколько раз обсуждали этот вопрос. Ты прекрасно знаешь, что связь между ангелом и его избранником невозможно разрушить.