— Помимо компенсации ущерба, сумма которой еще не определена, они требуют образцы крови и ткани, чтобы провести дополнительную экспертизу. У нас сохранились образцы тканей умершего?

— Нужно уточнить, — ответил Марти, — но я полагаю, что сохранились.

— Точно?

— Скорее всего, Кевин. Мы в последнее время сохраняем образцы тканей всех, кто обращается в больницу.

— Неправильный ответ! — со злостью обронил Маккормик.

— Ладно. А как звучит правильный?

— Правильный ответ звучит так: у нас не осталось образцов тканей этого мужика.

— Но они знают, что это не так. Кроме того, у нас не могла не сохраниться кровь, которую брали для наркологического анализа.

— Этот образец тоже потерялся!

— Но какой смысл отпираться? В случае надобности они выкопают его из могилы и получат все, что им нужно.

— Правильно.

— Ну и?

— Вот и пусть себе копают. Так советовал поступить юрист. Для эксгумации требуется куча разрешений, времени и денег. Будем надеяться на то, что им не хватит либо одного, либо другого, либо третьего, и это дело завянет само по себе. — Хорошо, — согласился Марти, — но я-то здесь для чего?

— Для того, чтобы вернуться к себе в патолого-анатомическое отделение, а потом официально сообщить мне, что у нас не сохранились образцы тканей погибшего, поскольку то, что осталось после передачи их части его дочери, по ошибке уничтожено или потеряно.

— Понял.

— Позвони мне через час, — велел Маккормик и отвернулся.

* * *

Марти Робертс вошел в расположенную в подвале лабораторию патологической анатомии. Его лаборант, Раза Рашад, красивый темноглазый мужчина двадцати семи лет, мыл стол из нержавеющей стали, готовя его для нового тела. По правде говоря, в действительности именно Раза заправлял всем в лаборатории. Марти, обремененный непосильной административной нагрузкой, контролировал работу ведущих патологов, занимался ротацией студентов-медиков и другими важными делами. Остальное он доверил Разе, который был весьма умным и честолюбивым.

— Привет, Раза! Помнишь того сорокашестилетнего белого, который разбился на машине примерно неделю назад? Он врезался в опору моста.

— Да, помню. Геллер… Нет, Веллер.

— Его дочь попросила у нас образец его крови.

— Да, и мы ей его дали.

— Ну так вот, она сделала анализ на отцовство и получила отрицательный результат. Оказалось, что мужик ей не отец.

Раза смотрел на шефа непонимающим взглядом.

— Ну и что?

— Ее мамаша страшно расстроилась и требует новые образцы тканей. Они у нас остались?

— Я должен посмотреть. Наверное, да. Обычно образцы тканей всех основных органов сохраняются.

— А может случиться так, что мы их потеряли и не сумеем найти?

Раза, не сводя взгляда с Марти, медленно кивнул.

— Вполне возможно. Такое случается: засунешь куда-нибудь образцы, а потом не можешь найти.

— Ведь в таком случае на это могут уйти месяцы, верно?

— Даже годы. А может статься, что они вообще никогда не найдутся.

— Да, хотя это, конечно, стыд и позор, — сказал Марти. — А как насчет крови для наркологического анализа?

Раза нахмурился:

— Такие образцы всегда сохранялись в лабораториях. У нас нет доступа к их хранилищам.

— Значит, у них образец крови остался?

— Да, несомненно.

— И нам до него не добраться?

— Ну почему же, — загадочно улыбнулся Раза. — Правда, мне для этого понадобится пара дней.

— Отлично! Действуй!

Марти Робертс отправился в свой кабинет и набрал номер главного администратора больницы. Когда Маккормик ответил, он сказал:

— У меня плохие новости, Кевин. К сожалению, все образцы тканей утрачены или утеряны.

— Прискорбно слышать это, — проговорил Маккормик и повесил трубку.

— Марти, а что, с этим Веллером какие-то проблемы? — спросил Раза, входя в кабинет.

— Нет, — ответил Марти. — Уже нет. И еще, я уже просил тебя раньше: не называй меня Марти. Обращайся ко мне как положено — доктор Робертс.

В лаборатории «Радиал геномикс» в Ла-Джолле Чарли Хаггинс развернул плоский экран монитора к Генри Кендаллу, чтобы тот смог прочитать заголовок: «ГОВОРЯЩАЯ ОБЕЗЬЯНА ОКАЗАЛАСЬ «УТКОЙ».

— Что я тебе говорил! — сказал он. — Прошла всего неделя, и выяснилось, что все это брехня. — Ладно, ладно, я был неправ, — проговорил Генри, — признаю. Я попусту беспокоился.

— «Беспокоился» это не то слово.

— Ладно, проехали!

— Давай лучше поговорим о чем-нибудь важном.

— О чем, например?

— О «гене новизны». Наша заявка на получение гранта отклонена. — Он принялся печатать на клавиатуре компьютера. — Нас опять поимели, причем твой любимчик, папа римский дофамина, доктор Роберт А. Беллармино из НИЗ.

* * *

За последние десять лет исследования человеческого мозга сфокусировались на нейрогормоне дофамине, одном из медиаторов нервной системы. Выяснилось, что уровень дофамина в значительной степени определяет здоровье человека, страдающего такими недугами, как болезнь Паркинсона и шизофрения. Исследования лаборатории Чарли Хаггинса показали, что рецепторы дофамина в мозгу управляются, помимо прочих, геном D4DR. Лаборатория Чарли стояла в авангарде этих исследований до тех пор, пока их конкурент, доктор Роберт Беллармино из Национального института здоровья, не начал называть D4DR «геном новизны», заявив, что этот ген, предположительно, отвечает за стремление человека рисковать, искать новых сексуальных партнеров или ввязываться в различные авантюры.

По словам Беллармино, именно более высоким уровнем дофамина у мужчин по сравнению с женщинами объясняется то, что их отличает большее безрассудство и они склонны к таким развлечениям, как скалолазание и супружеская неверность.

Беллармино принадлежит к евангелическим христианам и является ведущим исследователем Национального института здоровья. Искушенный в политике, он представляет собой образец современного ученого, сочетая в себе скромный научный талант и великолепную смекалку в общении со средствами массовой информации. Его лаборатория стала первой, заключившей контракт с фирмой, обеспечивающей связи с прессой, поэтому его идеи неизменно получали самое широкое освещение в печатных и электронных СМИ. Это, в свою очередь, привлекало в его лабораторию самых одаренных и многообещающих молодых ученых, которые ставили свой талант на службу Беллармино и добавляли очки к его престижу.