– Как ты себя чувствуешь?

Черт его побери за такую заботливость! От этих слов Килин показалось, что ему было ужасно скучно в постели с женой-девственницей.

Надев маску беспечности, она продолжила разговор:

– Хорошо, даже прекрасно. – Паника взяла верх, и Килин, не думая, произнесла: – Я хотела поговорить с тобой.

Джанни нахмурился и скрестил руки на груди:

– Я тоже, говори первая.

Килин расслабилась:

– Знаешь, прошлой ночью мне было хорошо.

Он взял ее за подбородок и посмотрел прямо в глаза:

– Хорошо? Это все, что ты можешь сказать?

Килин показалось, что только что он выдернул ковер у нее из-под ног.

– Ну, а что ты хотел мне сказать?

Джанни отпустил ее подбородок и отступил на шаг назад, тихо ругаясь.

– Я думал, что заслужил более красочное описание секса, чем просто «хорошо». Я почувствовал, как твое тело сотрясал оргазм.

Она покраснела и пожалела, что завела этот разговор.

– Ну, может быть, и заслужил. Хорошо, это был отличный секс. – Она развела руками: – Откуда мне знать? Это был мой первый раз!

Он подошел ближе.

– Поверь мне, cara, – мягко прорычал он, – у меня никогда еще не было такого потрясающего секса.

Килин не ожидала подобной откровенности.

– Никогда?

– Нет, – покачал он головой.

Она нервно сглотнула, услышав его признание.

– Может быть, все из-за того, что я была девственницей?

Джанни нашел под халатом ее обнаженную грудь и начал нежно ласкать. Ее дыхание тут же ускорилось, и огонь желания потек по венам.

– В следующий раз будет еще лучше, mia moglie. – Он вновь покачал головой. – И во все последующие разы.

Моя жена… В этих словах звучал некий триумф, и, повинуясь инстинкту, Килин ударила его по руке и одернула одежду. Она и так слишком открылась ему прошлой ночью, но эмоции не заставят ее забыть о реальности.

– Ничего не изменилось, Джанни. Я все еще не желаю быть здесь.

– Ты никогда не сдашься? – Он опустил руку, и лицо его потемнело.

– Я не знаю, как можно сдаться. – В ее груди больно кольнуло.

Джанни отвернулся. Она смотрела как его широкая спина плавно переходила в стройные бедра. Килин пришлось подавить в себе желание прикоснуться к нему. Он резко повернулся, и она покраснела, отгоняя эти мысли.

– То есть ты не хочешь помочь семейному бизнесу?

«Сосредоточься»! – кричал ее внутренний голос, но, глядя на Джанни, она буквально забывала обо всем.

– Конечно, я ценю семейный бизнес, но хочу показать себя не за счет какого-то замужества.

Джанни подошел ближе. Выглядел он устрашающе, но в Килин не было страха.

– Теперь ты моя жена во всех смыслах этого слова. – Его голос был суровым.

– Тот факт, что мы переспали, ничего не значит! – выпалила она, схватившись за отвороты халата.

Лгунья.

Казалось, Джанни сейчас взорвется.

– Почему это так важно для тебя? Из-за сделки? – Слова сами вырвались из ее уст.

Килин уже думала, что он не ответит, но потом он нервно пробежал рукой по волосам, и она почувствовала его сомнение. Он посмотрел на нее:

– Это важно, потому что я хочу искупить грехи моего отца и построить собственный бизнес.

– Что ты имеешь в виду? – нахмурилась она. – Это не твоя вина. Он был таким, какой есть.

Джанни покачал головой:

– Я не о том. – Он вздохнул и с явной неохотой продолжил: – Мой дед и отец построили семейный бизнес на Сицилии, постепенно двигаясь в глубь страны, ближе к Риму. Мой дед гордился тем, что смог вырваться с Сицилии и обеспечить другую жизнь себе и сыну. Бабушка умерла на Сицилии, отец был тогда подростком, но уже стал частью сицилийской мафии. В Риме он не забыл о старых связях и, когда дедушка заболел и отошел от дел, стал использовать бизнес лишь для прикрытия мафиозных сделок. Это сломало деда, а мы были с ним очень близки.

Килин уже жалела, что спросила его об этом. Она не хотела знать таких подробностей из его личной жизни, не хотела сочувствовать или сопереживать ему, особенно после ночи близости.

Он пребывал в горьких воспоминаниях и не заметил немой мольбы в ее глазах.

– Целью моей жизни стал честный бизнес, которым моя семья сможет гордиться.

– Тогда мы не сильно отличаемся. Мы хотим одного и того же, но мне нужно сдаться, чтобы получить желаемое.

– Прости, Килин, но я не хочу терять такой шанс. – Выражение его лица стало еще решительнее.

– Ты не можешь быть таким безжалостным! – отчаянно воскликнула она.

Его не тронули ее слова.

– Ничто не заставит меня свернуть с намеченного пути.

Он опустил руки и подошел ближе. Она отвернулась, стараясь не поддаваться чувственному порыву. Конечно, он понимает всю силу своего обаяния и спокойно ее использует.

– Ты действительно хочешь развода? Хочешь закончить все здесь и сейчас?

Килин казалось, что весь воздух выкачали у нее из легких. Она такого не ожидала. Внутри все чувства и эмоции перемешались, не позволяя четко мыслить. Тем не менее она выдавила из себя:

– Разумеется.

Джанни долго смотрел на нее, и в его темных глазах отражалась внутренняя борьба. Он отступил назад:

– Хорошо.

– Что? – моргнула она.

– Ты слышала меня. – Его челюсти сжались. – Не хочу, чтобы ты себя чувствовала как в ловушке, Килин. Я не тюремщик. И меня не волнует тот факт, что твой отец сделал тебя частью сделки, как в Средние века. Помимо всего прочего вчера произошло неожиданное. Мы узнали, что нас влечет друг к другу.

Она не могла отрицать очевидное, по крайней мере, не после этой ночи.

– Тем не менее я не мазохист и не собираюсь жить в постоянной войне только потому, что ты не можешь повзрослеть и признать, что хочешь меня и боишься дать шанс этому браку.

– Ты… – горячо набросилась на него Килин.

Он поднял руку и холодно сказал:

– Встретимся внизу через полчаса, упакуй все свои вещи.

Килин медленно застегивала сумку, пытаясь справиться с дрожью. Земля ушла из-под ног, когда Джанни велел ей паковать чемоданы. Она почувствовала боль, словно ее опять отправляют прочь… Сначала родители, теперь он. Как будто Джанни бередил ножом старые шрамы.

На секунду она застыла в раздумье. Что она делает не так? С каких пор слова Джанни стали ее ранить? Почему она не прыгает от счастья, получив шанс на свободу? Даже если он не обещает ей сейчас развод, то явно уже готов отпустить.