Он резко нажал рукой на грудь раненого, и тот застонал отболи. Орилин обернулся и, увидев эту картину, вдруг закашлял и на полном ходуоткрыл дверцу автомобиля. Абуталиб мягко затормозил, Ильдус снова наклонился кумирающему:

– Зачем ты приехал?

– Ма… – что-то пытался пробормотать Масимов.

– Зачем вы вскрывали внедорожники? – крикнул Сангеев, ещераз нажимая на рану.

– Ты его убьешь, – осторожно сказал Абуталиб.

– Заткнись! – разозлился майор. – Этот тип убил Карпатова.Еще раз скажешь хотя бы слово, и я тебя лично пристрелю.

Абуталиб испуганно втянул голову в плечи. Орилин с трудомвылез из машины, он весь перепачкался. Сангеев с презрением посмотрел вследлейтенанту. А еще мужчина, никогда крови не видел!

– Зачем ты приехал? – снова крикнул майор, наклоняясь кМасимову.

– Ма… машины… – сказал тот, – нужны машины…

– Зачем?

– Машины… мы все… машины… – Раненый уже бредил.

– Говори, – потряс его Сангеев, – говори.

Но бандит умирал. Это были конвульсии. Он дернулся и умерпрямо на руках начальника милиции. Тот все еще пытался его встряхнуть.

– Он умер, – осторожно сказал Абуталиб.

– Вижу. – Сангеев положил уже бесчувственное тело насиденье. Посмотрел туда, где все еще выворачивало Орилина. – Давай быстрее вмашину, – приказал он, – мы не можем ждать, пока ты придешь в себя. Быстрее.

Лейтенант кивнул и, качаясь, подошел к машине. Увидевмертвого, он отшатнулся, снова сгибаясь пополам.

– Хватит, – разозлился майор, – давай в машину.

Орилин, тяжело дыша, сел в автомобиль, стараясь необорачиваться. Абуталиб взглянул в зеркало заднего вида. Он тоже не хотелповорачиваться.

– Теперь можно в больницу? – тихо спросил он.

– Нет, – возразил майор, – как раз теперь нельзя. Давай кнам в отдел.

– Он вам все перепачкает, – на всякий случай сказалАбуталиб.

– Ничего, мы потом все отмоем. Поехали быстрее.

Они подъехали к зданию милиции, когда уже было совсем темно.Майор приказал, чтобы машина заехала во двор. Здесь была вторая дверь, которойобычно не пользовались. Вместе с Абуталибом они перенесли погибшего вниз, визолятор, где пустовали все камеры. Дверь в изолятор обычно была открыта, ведьв нем почти никогда не было задержанных. Они внесли труп бандита и положилипрямо на цементный пол в одной из камер.

– Нужно его прикрыть, – предложил Абуталиб.

В одной из камер оставалось старое постельное белье. Майорпринес простыню и накрыл тело убитого. Затем, перейдя в соседнюю камеру,поманил к себе пальцем таксиста.

– Иди сюда, Абуталиб, – попросил он.

Таксист подошел к нему. Вопросительно посмотрел наначальника. Сангеев, не сказав ни слова, вышел из камеры и закрыл за собойдверь. Камеры здесь были условные, разделенные решетками. В каждой камере моглонаходиться по четыре человека. Их тюрьму строили в расчете на большой город понормам советского времени. Теперь здесь уже давно никто не сидел. Сангеевзакрыл дверь и вытащил ключи.

– Что ты делаешь, – изумился Абуталиб, – почему ты менязапер?

– Так нужно, – мрачно ответил Сангеев.

– Ты с ума сошел? – нервно спросил таксист. – Думаешь, что ятоже бандит? Как тебе не стыдно! Я твоего отца покойного знал. Что ты творишь?

– Ну, какой ты бандит, Абуталиб, – вздохнул майор. – Разве ясказал, что я тебя арестовал? Конечно, я знаю тебя с самого детства. Ты забыл,что мы учились с твоим младшим братом в одном классе.

– Это ты про это забыл. Открой дверь, не смей меняарестовывать!

– Подожди, Абуталиб. Тебя никто не арестовывает. Я просторешил попросить тебя остаться у нас на одну ночь. Только на одну ночь. Это неарест, это моя личная просьба.

– Поэтому ты меня запер? Ты совсем с ума сошел?

– Я не сошел с ума, Абуталиб. Этот бандит при-ехал в нашгород с какими-то определенными намерениями. Мы пока не знаем, почему он выбралименно наш город. Но я хочу это узнать. И, как мне кажется, в городе есть ещедвое людей, которые тоже приехали вслед за ним. Мне нужно все выяснить, Абуталиб.Ты должен меня понять. Сейчас в городе будут говорить, что произошел несчастныйслучай с новым педагогом. А если ты отсюда выйдешь, то все узнают правду. Этоочень опасно, Абуталиб. Твой язык может доставить нам большие неприятности.Поэтому извини меня, но сегодня ты останешься здесь. До тех пор, пока я неузнаю, почему этот человек решил к нам приехать.

– И сколько я буду здесь сидеть?

– Недолго. Я думаю, недолго. Мы все проверим за несколькочасов. Ты должен меня понять, Абуталиб. Если хочешь пить или есть, я закажутебе еду в «Тадж-Махале». Туалет в камере у тебя есть. Что тебе еще нужно?

– Позвони домой и скажи, что я задерживаюсь, – попросилтаксист. – Мог бы сразу мне все объяснить. И не нужно было меня запирать.Сказал бы по-человечески, и я бы никуда не ушел. Сидел бы у вас в милиции.

– У меня нет другого выхода. Я, безусловно, доверяю тебе какстарому другу, моему земляку. Но не верю в твою сдержанность, Абуталиб. Тебяхлебом не корми, только дай посплетничать.

– Сам ты сплетник, – махнул рукой Абуталиб, – ну и черт стобой! А еды мне твоей не нужно. Только воды принеси и не забудь домойпозвонить. Меня первый раз в жизни в тюрьму посадили. Что я теперь внукам будуговорить?

– Тебя не посадили. Тебя попросили задержаться у нас. Какстарого друга. Ну кого еще я могу попросить, кроме тебя? Если тебе будет легче,можешь завтра на меня жалобу написать в областное управление.

– Иди ты к черту, – пробурчал таксист. – Ты вообще уверен,что он убийца? Может, вы пристрелили невиновного?

– У него в квартире я нашел оружие и деньги, Абуталиб. Многоденег. Они к чему-то готовились, но я не знаю, к чему. А мне нужно узнать.Спасибо Орилину, что остановил этого типа. Жалко, что он так и не научилсянормально стрелять. Извини меня еще раз, Абуталиб.

Он повернулся и пошел к выходу.

– Не забудь позвонить нашим! – крикнул ему напоследокАбуталиб.

Сангеев поднялся к себе в кабинет. Плечо по-прежнему ныло.Нужно будет показать врачу, мрачно подумал он. Отстегнул кобуру с оружием,положил на стол, после чего сел на свое место. Немного подумал. Затем позвонилдомой таксисту и сообщил его дочери, что Абуталиб поедет в соседний городвместе с сотрудниками милиции. Возможно, вернется только утром. Она сразуузнала голос дяди Ильдуса и пообещала все передать матери. Затем Сангеев позвалОрилина, который все еще не пришел в себя, дал ему бутылку минеральной воды.