Резонный вопрос: если не был согласен с концепцией руководства, почему не отказался от участия? А почему, собственно, член сборной страны должен отказываться от шанса снова взойти на Эверест? Тем более, с севера я еще не ходил. Правда, меня как «инакомыслящего» руководители экспедиции попытались убрать из команды. Просто вычеркнуть фамилию Бершов из списка не могли. В альпинистском мире это вызвало бы недоумение. Кроме того, будучи профессиональным спортсменом (за удовольствие ходить в горы еще и зарплату получал), я считал, что обязан поддерживать себя на соответствующем уровне. Работал над этим. Ежедневно не только утренняя зарядка-тренировка, а и бег на лыжах, кроссы, велосипед. Плюс футбол, бассейн, баскетбол, скалолазание. Потому на всех отборах показывал высокие результаты, не уступая молодым. Тогда нашли формальную причину – возраст (в 1999-м мне исполнилось 52). Летом на Кавказе, в Узунколе, проходил очный этап чемпионата Украины в скальном классе восхождений. В его рамках состоялся заключительный этап отбора претендентов в национальную гималайскую сборную. Первое место за восхождение на вершину Далар по маршруту Ворбуртона заняла команда харьковчан в составе Сергея Бершова (руководитель), Игоря Свергуна, Михаила Бадыгина и Евгения Будрина. Ну как исключать из гималайской команды чемпиона страны? Мои «доброжелатели» были очень разочарованы. Следующим, окончательным этапом отбора стали тренировочные восхождения в Гималаях на соседние с Эверестом «небольшие» вершины Пумори (7161 м) и Ама-Даблам (6812 м). Для меня они не представляли сложности ни в техническом, ни в физическом плане. Хорошая тренировка перед главной Горой. Плюс огромное удовольствие от красоты обеих гор, будто ограненных руками ювелира-великана. Ама-Даблам даже удостоился чести быть изображенным на непальских рупиях.

Накануне отъезда в Катманду выяснилось, что от идеи ехать на Эверест без меня руководство экспедиции не думает отказываться. На самом последнем сборе в Конча-Заспе под Киевом для участников предстоящего восхождения организовали 25-километровый кросс по зимнему лесу. Уже был заготовлен черновик приказа о моем отчислении из сборной по результатам забега… Сегодня я даже благодарен за тот «сюрприз» – очень интересный получился тест, полезный опыт. Кросс должен был стать неожиданностью для всех, но главным образом – для неугодного меня. Сначала предупредили, что на сборе в Конча-Заспе мы проходим медицинское освидетельствование в спортдиспансере. За две недели узнаем: будет кросс – проверка на выносливость. Говорю Свергуну: так, снимаем лыжи и бегаем ногами. Изменили план тренировок. В равнинном Харькове кроссы – лучший способ нарабатывать выносливость. Для нас это дело привычное. Так что особых проблем не возникло. Бегали по просекам лесопарка. Не много, километров по 15-18. Длительный забег, может, один раз устроили. О том, что предстоит бежать 25 км, не знали. Но готовились добросовестно. Если обычно трусцой где-то или на лыжах, длительная, плавная тренировка на выносливость, то здесь немножко по-другому поработали, более интенсивно. Причем Игорь, который ногами не очень много бегал, ему «марафоны» не слишком нравятся, в итоге занял третье место. Тоже показатель правильности нашей системы тренировок. А я пришел на финиш первым. Но это я вперед забежал. По инерции бегу даже в собственной книге. Привычка!

В общем, приезжаем в Конча-Заспу. Днем разместились. Ближе к вечеру вышли всей компанией на воздух подвигаться. Начали играть в футбол, и Володя Дидора в азарте игры малость меня травмировал. Врезал от всей души по надкостнице. Случайно, не нарочно. Но от этого не легче. В ходе отборов травмоопасные игры, конечно, нежелательны. Но уж очень подвигаться хотелось. Вот и подвигались. На ноге вздулась опухоль размером с хорошее яблоко. Что я сразу сделал – приложил ледяной компресс. Весь вечер его менял. Наутро опухоль превратилась из яблока в сливу. Хорошо, в тот день мы проходили медицинское обследование. Для меня это уже был плюс, потому что «слива» оказалась болезненной. Продолжал прикладывать, лед и когда вернулись на базу. Утром третьего дня мы побежали. Я, несмотря на травму, – с решимостью доказать: не дождетесь! Двадцать пять км по снегу – не хило. Но соревнования есть соревнования. Я, понятно, завелся. Продумал тактику, рассчитал силы. На первом круге никуда не рвался. Тем более, еще не утоптана была тропа, снег глубокий. Кружок пробежали, протоптали, а на следующем можно обходить соперников. В отрыв пошел уже на третьем, последнем круге, когда стало ясно, кто что здесь может. Вижу, народ не очень спешит к финишу, тогда и ускорился. Сколько мне лет было? «Полтинник» с хвостиком. А получилась игра в одни ворота. Со мной бегут молодые ребята, и я у них выигрываю. Как же это расстроило руководство! Спрашивают: ну кто выиграл? И тут оказывается, что почти что списанный Бершов привез второму 8 минут или 10. В общем, много. Игорю Свергуну – 12, а остальным – по полчаса и больше. Снова не удалось от меня избавиться. Так с интервалом в 17 лет я опять оказался у Эвереста. Только с тибетской стороны.

В базовый лагерь прибыли 31 марта, в мой день рождения. Вместе с поздравлениями руководители огорошили новостью: назначаем тебя тренером. Когда отбирались, готовились, я как тренер (впрочем, и как участник тоже) их не интересовал. Теперь вдруг ветер переменился. Ну нет, коней на переправе не меняют. Я заявил, что готов выполнять любую работу как участник, но не тренер. Тогда нас с Игорем, постоянных партнеров, попытались разъединить. Поставили в разные группы – его в первую, меня – в третью. Свергун послушал-послушал разговоры про то, как сборная Украины взбежит без кислорода на Эверест, и отказался. Далеко не новичок в Гималаях, он понимал, что здесь шапкозакидательство не пройдет. Третьим в нашей команде стал 27-летний киевлянин Коля Горюнов.

Вместе с американскими альпинистами (теми, что искали следы Мэллори с Ирвином) наша команда установила лагерь ABC на высоте 6400 м. Потом занялись обработкой маршрута на Северном седле. Установили лагерь-1 на 7050 м, переночевали там, спустились на отдых. Затем второй выход с выносом грузов в промежуточные лагеря и ночевкой в лагере-2 на 7800 м, третий – акклиматизационный, с выходом на 8300 м (я тогда поднялся до 8200 м и повернул вниз, плохо себя почувствовал). Скромно, но весело отметили Пасху и Первомай. Ничто не предвещало беды. Мы были отлично акклиматизированы, прекрасно экипированы. Но Эверест не прощает самоуверенности. Как говорил Евгений Игоревич Тамм, ничего в Гималаях не получается наскоком, кроме печали…

4 мая на восхождение вышла первая группа: одесситы Владислав Терзыул, Василий Копытко и киевлянин Владимир Горбач. Через день наверх ушла вторая тройка: одесситы Вадим Леонтьев, Роман Коваль и донетчанин Сергей Ковалев. Следующими шли мы с Игорем Свергуном и Колей Горюновым. 8 мая в 4 утра Терзыул, Копытко и Горбач вышли из палатки на 8300 м к вершине. Они несли палатку, чтобы установить на высоте 8650 м и заночевать там в случае позднего возвращения, но забыли стойки к ней. Оставили палатку, ставшие бесполезными фонари – в них сели батареи, газовую горелку. Володя Горбач отстал от товарищей где-то в районе так называемой Второй ступени, ребята надолго потеряли его из виду. Наконец показался Володя, первая двойка двинулась дальше. Около 14 часов Слава Терзыул поднялся на вершину. Следом, минут через пять взошел Вася Копытко. О том, что над Эверестом поднят флаг Украины, ребята сообщили по радио в базовый лагерь. Я слышал их диалог с базой, находясь в лагере на Северном седле на 7050 м, и поздравил ребят. Володя Горбач сильно отстал от первой двойки – ему без кислорода идти точно не стоило.