Ирана сейчас; решение завтра; программа Ирана по баллистическим ракетам; и региональный мир и безопасность). Макрон был умным политиком, пытавшимся превратить явное поражение во что-то, что звучало хотя бы несколько позитивно с его точки зрения. Говоря во время встречи почти полностью на английском языке, он недвусмысленно высказался о соглашении: “Никто не считает, что это достаточная сделка”, утверждая, что мы должны работать над “новым всеобъемлющим соглашением”, основанным на четырех столпах. Во время встречи Трамп поинтересовался моим мнением о сделке с Ираном. Я сказал, что это не остановит Иран от получения ядерного оружия и что нет никакого способа “исправить” основные недостатки сделки. Зная о склонности Трампа договариваться по любому вопросу, я упомянул знаменитое замечание Эйзенхауэра “Если вы не можете решить проблему, расширяйте ее”, и сказал, что по-моему именно это и делал Макрон. Это мы могли бы рассмотреть после снятия и повторного введения санкций.

— Вы не можете строить на плохом фундаменте, — согласился Трамп — Керри заключила плохую сделку. Я не говорю, что я собираюсь делать, но если я расторгну сделку, я открыт для заключения новой.

Кстати, в последующем телефонном разговоре Макрон сказал, что ему не терпится поторопиться с поиском новой сделки — но это не вызвало у Трампа никакого отклика.

Затем они перешли к торговле и другим вопросам, закончив около 12:25, чтобы подготовиться к совместной пресс-конференции. На ней ни один из президентов не сказал ничего нового или необычного об Иране, хотя в какой-то момент Трамп заметил:

— Никто не знает, что я собираюсь делать… Хотя, господин президент, у вас есть довольно хорошая идея.

Последующий официальный ужин был очень приятным (если вы любите есть до 22:30). Но даже при этом мы с Гретхен пропустили последующее развлечение, как и Джон Келли и его жена Карен, с которыми мы столкнулись, когда все забирали портфели и рабочую одежду из наших офисов по дороге домой.

Саммит Трампа и Меркель 27 апреля был скорее рабочим визитом, чем государственным, поэтому не таким грандиозным, как у Макрона. Встреча Трампа один на один с Меркель длилась всего пятнадцать минут перед большим заседанием. Трамп посетовал на то, что Германия “кормит зверя” (имеется в виду Россию) через трубопровод «Северный поток-2», и что Евросоюз, по его мнению, ужасно относится к США. Мне было ясно, что Трамп считал Германию пленницей России. Трамп также использовал фразу, которую я позже слышал бесчисленное количество раз: “ЕС хуже Китая, просто он меньше”, добавив, что ЕС был создан для того, чтобы воспользоваться преимуществами США. Меркель, конечно, все оспаривала. Она также попросила отложить на 3–4 месяца введение глобальных тарифов на сталь и алюминий, которые рассматривал Трамп, чтобы ЕС мог вести переговоры с США. Трамп ответил, что не хочет вести переговоры с ЕС. «Жаль, он не испытывает таких чувств к Северной Корее», — подумал я. Трамп уже обратился к неспособности Германии выполнить свои обязательства по увеличению расходов на оборону до 2 % ВВП. Меркель продолжала настаивать на продлении тарифов хотя бы на два месяца, но Трамп был непреклонен — это по-прежнему было бы пустой тратой времени. Он спросил, когда Германия достигнет 2 процентов, и Меркель невинно ответила 2030, что вызвало улыбку даже у немцев. Трамп сказал, что она говорила то же самое в течение 16 месяцев. Что касается тарифов, Меркель наконец сказала, что он, как свободный человек, может делать все, что захочет.

Иран упомянули мимоходом. Меркель попросила нас остаться в сделке, а Трамп отреагировал с безразличием. На пресс-конференции Трамп сказал, что Иран не будет создавать ядерное оружие, и это было в значительной степени так. Возможно, более значимым событием стал новый израильский удар по иранским позициям в Сирии на следующий день, что, как опасались в Пентагоне, может спровоцировать ответный удар Ирана (вероятно, через шиитское ополчение в Ираке) по американским силам. Этого не произошло, и в любом случае Трамп казался равнодушным. Проинформировав Нетаньяху о своих взглядах на Иран, Трамп сказал, что вся сделка основана на лжи, Иран выставил США дураками и что Израиль должен чувствовать себя свободно, публично нарушая сделку, что, конечно же, Нетаньяху уже активно делал.

Шли дни, и я спокойно подтвердил Мнучину, Хейли, Коутсу, Хаспел и другим, что все указывает на выход из соглашения с Ираном в начале мая и что нам всем нужно подумать о надлежащем внедрении решения и последующих шагах в соответствующих областях. Мнучин настаивал, что ему нужно шесть месяцев, чтобы вернуть санкции в действие, чего я не мог понять. Почему бы не ввести повторные санкции в действие немедленно, с небольшим льготным периодом, скажем, тремя месяцами, чтобы позволить предприятиям корректировать существующие контракты и тому подобное? Это была постоянная проблема с Казначейством при Мнучине. Казалось, он был так же озабочен смягчением последствий санкций, как и их введением с самого начала. Неудивительно, что Иран, Северная Корея и другие страны так хорошо обходили санкции: у них всегда было достаточно времени, чтобы подготовиться из-за подхода Мнучина (который, по сути, был тем же, что у Обамы). Помпео согласился, что санкции должны вступить в силу немедленно. Мы одержали небольшую победу, когда Мнучин сократил период “свертывания” для большинства товаров и услуг со 180 дней до 90 дней, за исключением нефти и страхования, которые он сохранил на уровне 180 дней. Конечно, нефть была в подавляющем большинстве случаев самым важным экономическим вопросом, поставленным на карту, так что отступление Мнучина вряд ли было значительным. И мы говорили не просто о “сворачивании” существующих контрактов, а о льготном периоде, в течение которого можно было бы заключать и исполнять новые контракты без какого-либо запрета вообще. Это было заведомо обречено на провал.

Помпео, Мэттис и я провели наш первый еженедельный завтрак в Пентагоне 2 мая в шесть утра, и Мэттис продолжал выступать против вывода войск. Было ясно, что Трамп принял решение. До конца недели подготовка к объявлению о выходе, в частности подготовка официального документа о решении президента, чтобы убедиться, что не осталось лазеек, через которые сторонники могли бы пролезть обратно. Работа над речью Трампа продолжалась до тех пор, пока текст не был подготовлен для телесуфлеров. Хотя я предлагал объявить о выходе 7 мая, Сандерс сказал мне, что у Первой леди на этот день было запланировано мероприятие, поэтому мы перенесли его 8 мая. Так решаются важные государственные вопросы. И, на самом деле, даже тогда Трамп колебался, размышляя о той или иной дате, буквально до последней минуты.

В субботу, 5 мая,