к ключевой фразе выступления, которое длилось всего две минуты, и сказала: «Упражнения – это самое преобразующее, что вы можете сделать для своего мозга на сегодняшний день», – аудитория начала аплодировать, чего раньше НИКОГДА не случалось! Возможно, это произошло из-за того, что у меня был русский барабанщик, который дважды выходил на сцену, чтобы обеспечить музыку для двух мини-тренировок, в которых участвовали все желающие. Вернее сказать, участвовали все. Это было одно из самых запоминающихся выступлений, которое я когда-либо проводила – не только из-за уникального места, но и из-за участия столь замечательной аудитории. Я почувствовала, что вместе с этими людьми мы достигли потока.

Глава 6. Проактивное мышление

Незадолго до своего сорокалетия я столкнулась с так называемой эмоциональной стеной. Предыдущие 20 лет я посвятила учёбе, исследованиям и самосовершенствованию в академической, а затем и в профессиональной сфере. Я упорно шла к целям и успешно их добивалась, но при этом слабо ориентировалась в мире за пределами работы и научной деятельности. Где же та девочка, которая с детства любила бродвейские шоу? Где та девушка, которая ездила во Францию, обожала язык этой страны, культуру, еду и вино и без памяти влюбилась в молодого французского музыканта?

К моему сожалению, от неё не осталось и следа. К сорока годам, проведя большую часть взрослой жизни в академических кругах, я вдруг решила, что я ничего из себя не представляю. Я работала не покладая рук, не оставляя себе времени на отдых, расслабление и восстановление. Мне не нравилось, как я выглядела и как себя чувствовала. Я ощущала себя оторванной от мира и общалась только с небольшим кругом друзей (некоторые из них даже не проживали в Нью-Йорке). Отношения с родителями и братом не складывались; я постоянно нервничала и переживала – в общем, жила на последнем издыхании.

Как ни странно, но именно эти чувства и подталкивали меня к трудоголизму. Стремление к продуктивности и успеху служили единственным источником удовольствия. Вторым элементом наслаждения выступала еда (которая в результате привела к увеличению веса). Ситуацию усугубляло безудержное стремление выглядеть счастливой и энергичной. Я не хотела, чтобы меня считали одиночкой, лишённой друзей и подруг, поэтому всячески стремилась создать образ активной и счастливой женщины. Однако проблема заключалась в том, что ложная демонстрация позитива привела к ещё большему одиночеству и повышению тревожности – уж лучше бы я показывала свои истинные чувства.

Сначала я даже не представляла, как выбраться из сложившейся ситуации. Я как будто пыталась затащить в гору трёхтонного слона! Но затем, осознанно опираясь на науку и отчаянную потребность в переменах, я стала вносить небольшие коррективы. Решив, что здоровое состояние тела позволит улучшить работу мозга, я изменила рацион питания, перестала ходить в столь любимые рестораны Нью-Йорка и привела в порядок приёмы пищи. Следующее, что я сделала, – начала регулярнее заниматься спортом. Потребовалось некоторое время, чтобы найти тот вид упражнений, который мне действительно нравился (слава Богу, я живу в Нью-Йорке, где есть огромное изобилие вариантов), но в конце концов я отдала предпочтение тренировкам с аффирмациями – занятиям, которые представляют собой смесь йоги, танцев и аэробики. И последнее, что я добавила – медитацию. Для того чтобы интегрировать её в повседневную жизнь, мне тоже потребовалось время – не могу сказать, что я сразу же окунулась в неё с головой. Тем не менее, пробуя приложения и самостоятельно выполняя простые упражнения, я постепенно научилась медитировать. Главное – понять, что подходит именно вам, поскольку единого, правильного или неправильного способа медитации просто-напросто не существует.

В процессе эксперимента я внимательно следила за своей реакцией на новые стимулы и фиксировала полученные результаты. В конечном итоге случилось преображение: я сбросила нежелательный вес; стала чувствовать себя энергичнее и позитивнее по отношению к телу; обрела спокойствие; повысила внимание; стала лучше спать и вообще находить время для отдыха. Ну и что немаловажно – я перестала постоянно работать. Но всё же самая значительная трансформация, которая со мной случилась, – это перемена в настроении и отношении к себе и к своей жизни.

Отступив назад и проанализировав перемены – как будто они происходили с кем-то другим, а не со мной, – я задалась несколькими вопросами: почему один человек может учиться и развиваться даже на фоне трудностей, в то время как другой терпит поражение? Что побуждает человека выходить из крайне болезненной ситуации и не просто выживать, а добиваться успехов? Что вдохновило меня на преодоление негативных чувств и движение навстречу новой жизни? Почему я решилась изменить ситуацию, даже не зная, что из этого получится?

Я всегда считала, что мне повезло родиться с природной любознательностью к миру (это объясняет выбранную мной профессию преподавателя и исследователя). На самом деле, мы, учёные, используем неудачу почти как лакмусовую бумагу в экспериментах. В своей статье «Торжество неудачи»(9) Джозеф Лоскальцо, врач и профессор медицинской кафедры Гарвардской школы, отмечает: «Неудача является частью научного метода. Все хорошо спланированные эксперименты строятся с использованием нулевой гипотезы, которая чаще оказывается верной, нежели её альтернативы». Для меня знакомство с неудачей не было чем-то новым; просто я никогда не применяла этот метод на практике. В итоге из-за постоянной атмосферы тревоги мне всё-таки пришлось пересмотреть своё положение: я стала воспринимать его как неудачу, но такую, которую я, несомненно, могла бы преодолеть.

По мнению учёных, человеку под силу обучиться продуктивной реакции на любые неудачи, ошибки и даже на то, что мы называем невезением. С рождения мы наделены даром превращать любое событие (как хорошее, так и плохое) в повод для роста и расширения кругозора; эта же способность помогает интерпретировать ситуацию как неясную, пугающую и ненадёжную. Линза, через которую мы анализируем опыт и, что особенно важно, веру в собственную компетентность, называется образом мышления. Эта увлекательная и актуальная тема исследований берёт своё начало в работе Кэрол Двек(10), психолога и педагога из Стэнфорда, которая в результате многолетних исследований установила, что дети, студенты и взрослые демонстрируют один из двух типов мышления – фиксированное или ориентированное на рост.

Двек стремилась понять, почему одни ученики упорствуют, несмотря на неудачи или препятствия, в то время как другие – сдаются. Сосредоточив исследование на восприятии учащимися собственного ума, она обнаружила интересные факты: молодые люди, убеждённые, что интеллект детерминирован генетически, развивают фиксированное мышление – им гораздо труднее проявлять настойчивость. Они склонны считать, что любая ошибка или неудача является демонстрацией (доказательством) их ограниченного разума.

С другой стороны, молодые люди, уверенные в возможности сознательного обучения и развития интеллекта, рассматривают собственные ошибки