Матери я честно призналась, что мне страшно.

Поравнявшись со мной, она откинула капюшон плаща, чтобы я могла видеть ее ободряющую уверенную улыбку.

— Ну что ж, — сказала она, — это вполне естественно. Но я немало времени провела при дворе Маргариты д'Анжу, — мать всегда называла королеву Маргариту на французский манер, — и могу поклясться: роль королевы тебе подходит никак не меньше, чем ей!

Я невольно хихикнула: и это говорит женщина, которая являлась истинной конфиденткой Маргариты Анжуйской, первой дамой ее двора!

— Что-то, мама, ты совсем по-другому запела!

— О да! Так ведь теперь я пою совсем в другом хоре. Тем не менее это чистая правда: ты никак не можешь стать для нашей страны худшей королевой, чем была Маргарита, — да поможет ей Бог, где бы она сейчас ни находилась.

— Мама… ведь ее мужем был человек, который большую часть их совместной жизни пребывал… не в себе.

— Ну и что? Маргарита всегда поступала как хотела, вне зависимости от того, был ли Генрих святым, мыслил ли он разумно или же временно утрачивал рассудок. Она, например, завела себе любовника, — весело добавила мать, не обращая внимания на мой смущенный вид и мое изумленное «ах!». — Да-да, любовника. А от кого же, по-твоему, она родила своего сына Эдуарда? Уж точно не от Генриха, который в то время[16]чуть ли не на год онемел, оглох и почти ничего не соображал, — тогда-то и был зачат этот ребенок, а через девять месяцев появился на свет. Да нет, я уверена: ты справишься не хуже ее. Даже лучше, можешь в этом не сомневаться. А уж Эдуард и вовсе станет править куда успешнее этого святого придурка, храни его Господь, беднягу. Остальное очень просто: тебе следует родить своему мужу сына-наследника, защищать бедных и невинных и продвигать интересы своей семьи. Вот и все. Уверяю, тебе это вполне по плечу. Да любая дурочка, имея честное и доброе сердце, умных родственников-интриганов и кошелек, полный золота, легко с этим справилась бы.

— Но во дворце очень многие меня ненавидят, — ответила я и поправилась: — Нас ненавидят.

Мать кивнула.

— В таком случае сначала убедись, что получила от короля все те милости, которых желала, и все нужные тебе должности, прежде чем до них доберутся твои недруги. Существует немало прекрасных должностей, которые могли бы занять твои братья; и я знаю нескольких весьма знатных лордов, за которых могли бы выйти замуж твои сестры. Постарайся уже в первый год своего брака завладеть всем необходимым, после этого положение твое станет достаточно прочным, а все войска — полностью преданными. И мы будем готовы к любому обвинению, которое выдвинут против нас, так что, даже если твое влияние снизится в связи с ослаблением власти самого короля, вряд ли что-то будет представлять для нас реальную угрозу.

— Но милорд Уорик… — нервно начала я.

— Да, это наш враг, — произнесла мать таким тоном, что мне стало ясно: нам предстоит долгая и кровавая битва с этим человеком. — За Уориком всегда следи и веди себя с ним в высшей степени осторожно. В отношении милорда Уорика нам всем придется быть начеку. Тебе следует опасаться и братьев короля: герцога Кларенса, этого очаровательного Георга, и герцога Глостера, этого мальчишки Ричарда. Они оба также станут твоими врагами.

— Но почему? Они же родные братья Эдуарда.

— Сыновья, которых ты родишь, оставят их без наследства. А твое влияние заставит короля от них отвернуться. Пока эти братья, лишившись отца, бок о бок сражались за интересы своей семьи, они действительно были вместе. Эдуард, называя себя и своих братьев тремя сыновьями Йорка, видел в небесах знак судьбы — три солнца. Но теперь он захочет быть с тобой, а не с ними. И его милостивые дары — земли, должности и прочие ценности, — которые могли бы получить его братья, достанутся тебе и твоему семейству. Георг стал бы наследником престола после Эдуарда, Ричард — после Георга, но, как только у тебя появится первенец, они сразу опустятся на одну ступень ниже.

— Я собираюсь всего лишь стать королевой Англии, — возразила я. — А по твоим словам выходит, что мне предстоит война не на жизнь, а на смерть!

— Да, именно: не на жизнь, а на смерть, — спокойно подтвердила мать. — Именно это и означает быть королевой Англии. Ты же не Мелюзина, поднимающаяся из вод источника навстречу легкому счастью. И при дворе ты будешь не просто красивой женщиной, которой нечем заняться, кроме магии. Выбранный тобою путь означает, что тебе придется всю жизнь строить хитроумные планы и сражаться с недругами. И наша задача — задача твоих родных и близких — сделать так, чтобы ты непременно победила.

Мой отец и братья поскакали из Рединга нам навстречу, так что в городе я появилась в окружении всех своих родных. Вдоль дороги стояли толпы людей, и очень многие видели, как мой отец подъехал ко мне, спрыгнул с коня, снял с головы шляпу и опустился передо мной на колени прямо в дорожную пыль. То был знак высшего ко мне, королеве Англии, уважения, но я была не готова к этому и в тревоге воскликнула:

— Встань, отец!

Отец медленно поднялся и снова низко мне поклонился.

— Вам придется привыкать к этому, ваша милость, — заявил он.