Так что тело наследника, ради которого мужика и позвали во дворец к «царям», познает и огонь, как и труп его целителя. Пули – вода – земля – огонь… И как символ присутствия «Нашего Друга» – на обнаженных телах великих княжон Юровский увидит ладанки с его лицом и его молитвой. Как удавки на девичьих шеях…

Кто же он – этот мужик, явившийся в огне первой революции и погибший накануне второй? Он, несомненно, искренне веровал в Бога – и при этом был великим грешником. С простодушием от века необразованного, темного русского крестьянства он попытался соединить тайные страсти с учением Христа. И закончил сектантством, хлыстовством, развратом… оставаясь при этом глубоко религиозным человеком.

Он был воплощением поразительной способности – жить внутренне праведно в оболочке непрестанного греха. Об этой способности русского человека писал великий поэт:

Счастливое страдание от покаяния в грехе… и чем больше грех, тем больше страдание и счастье.

Христос давно покинул его, а он все молился, не понимая, что давно служит Антихристу.

Я давно закончил эту книгу. Но все дописываю, все пытаюсь понять, о чем же эта история?

О мужике, ставшем предтечей сотен тысяч таких же мужиков, которые в революцию с религиозным сознанием в душе будут разрушать свои храмы; с мечтою о царстве Любви и Справедливости будут убивать, насиловать, зальют страну кровью – и в конце концов сами себя погубят…

Об избранной Семье, жившей в грозные времена, которые предсказаны в Святой книге:

«Восстанут лжехристы и лжепророки, и дадут великие знамения и чудеса, чтобы прельстить, если возможно, и избранных» (Матфей. 24,24).

«Берегитесь, чтобы вас не ввели в заблуждение, ибо многие придут под именем Моим, говоря, что это Я; и это время близко: не ходите вослед их» (Лука. 21,8)…

Или еще о чем-то… таинственном… совсем неведомом…

ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА

Николай Александрович (Ники) – бывший император всея Руси

Александра Федоровна (Алике) – бывшая императрица всея Руси

их дети:

Алексей, Ольга, Татьяна, Мария, Анастасия

Евгений Боткин – личный врач Николая Александровича

Анна Демидова – горничная

Иван Харитонов – повар

Алоизий Трупп – камер-лакей

палачи:

Федор Лукоянов, Алексей Кабанов, Павел Медведев, Яков Юровский, Петр Ермаков, Сергей Люханов, Михаил Медведев-Кудрин, Алексей Кабанов, Григорий Никулин (Акулов), Александр Белобородов, Александр Стрекотин, Шая Голощекин (Фрам)

Над городом на самом высоком холме возвышалась (возносилась) Вознесенская церковь. Рядом с церковью несколько домов образовали Вознесенскую площадь.

Один из них стоял прямо против церкви: приземистый, белый, с толстыми стенами и каменной резьбой по всему фасаду. Лицом – приземистым фасадом – дом был обращен к проспекту и храму, а толстым боком спускался по косогору вдоль глухого Вознесенского переулка. И здесь окна первого, полуподвального этажа с трудом выглядывали из-под земли.

Одно из этих полуподвальных окон было между двумя деревьями. Это и было окно той самой комнаты…

Но, подъезжая к дому, они ничего этого не увидели. Дом был почти до крыши закрыт очень высоким забором. Чуть-чуть выглядывала лишь верхняя часть окон второго этажа.

Вокруг дома стояла охрана.

Прежнему хозяину дома, инженеру Ипатьеву, не повезло. Один из влиятельнейших членов Совета, Петр Войков, был сыном горного инженера, хорошо знал Ипатьева и не раз бывал в этом доме с толстыми стенами, очень удобно расположенном (удобно, чтобы охранять).

Вот почему в самом конце апреля несчастного инженера пригласили в Совдеп и приказали в 24 часа освободить особняк. Впрочем, особняк обещали «вскоре вернуть» (инженер Ипатьев тогда не понял, как страшно звучала эта фраза). Всю мебель велели оставить на своих местах, а вещи снести в кладовую.

Цементная кладовая находилась на первом этаже, как раз рядом с той полуподвальной комнатой – комнатой убийства.

Оба мотора проехали вдоль забора к тесовым воротам.

Они раскрылись – и моторы впустили внутрь. Более никогда ни Николай, ни Алике, ни их дочь не выйдут за эти ворота.

По мощеному двору их провели в дом. В прихожей – деревянная резная лестница поднималась на второй этаж.

Стоя у лестницы, Белобородов объявил: «По постановлению ВЦИК бывший царь Николай Романов и его семья переходят в ведение Уралсовета и будут впредь находиться в Екатеринбурге на положении арестованных. Вплоть до суда. Комендантом дома назначается товарищ Авдеев, все просьбы и жалобы через коменданта – в Уралисполком».

После чего оба уральских вождя – Голощекин и Белобородов – отбыли на моторах, а Семье было предложено в сопровождении коменданта и Дидковского осмотреть их новое жилье.

Из дневника Николая: «Мало-помалу подъехали наши, и также вещи, но Валю не впустили…»

Да, вещи приехали. С ними Боткин и «люди». Но не приехал Долгоруков. Бедного Валю увезли прямо с вокзала. Куда-то…

Впоследствии распространился слух, что у князя Долгорукова нашли целых два (?!) пистолета и много тысяч денег. Об этом сообщили в Тобольске вернувшиеся стрелки «старой охраны». Зачем Долгорукову были пистолеты? Но так или иначе, Николай больше не увидит Валю – князь исчез навсегда.

Впрочем, его след можно найти в показаниях князя Георгия Львова, данных в Париже следователю Соколову.

Опять насмешка истории: князь Львов – премьер Временного правительства, свергнувшего и арестовавшего последнего царя… сам был арестован большевиками после Октябрьского переворота! Более того, в 1918 году князь Львов сидел в тюрьме в том же городе Екатеринбурге и весьма недалеко от дома, который был тюрьмой для арестованного им год назад царя. И бывший премьер описывает встречу с сидевшим в той же тюрьме своим петербургским знакомцем, князем Долгоруковым. В тюрьме верный Валя все сокрушался о царских деньгах, отнятых у него «комиссарами». Впрочем, сокрушался он недолго, ибо вскоре был «отправлен в Москву». А на самом деле…