– Обо мне поговорим потом, – решительно заявил колдун. – Сейчас говорим вот об этом человеке. Он мой лучший друг. Он – отважный воин. А кто он еще?

Сделав паузу, Лаврентий закончил, уткнувшись пальцем в Степанову грудь:

– А еще, и это самое важное, он – капитан. Что ты смотришь на меня? Мой друг Степан – самый настоящий капитан корабля.

Некоторое время девушка молчала, рассматривая лицо Степана, заросшее густой курчавой бородой почти до самых глаз.

Потом она засмеялась, решив, что нужно сгладить неловкость и отреагировать на шутку.

– Капитан? – переспросила она, заливаясь смехом. – И где же твой корабль, капитан?

Очень уж не вязался в ее сознании этот оборванный и заросший бородой русский стрелец с образом капитана корабля. Да и вообще, всем на свете известно, что русские не бывают моряками – они живут среди густых лесов и боятся моря.

– А где твой корабль, Ингрид? – в ответ спросил Степан. – У твоего отца ведь был корабль. Где же теперь твой корабль?

Это был суровый ответ, но девушка приняла вызов.

– Мой корабль у меня отобрали, – сказала она. – Мой корабль похитили самым подлым и гнусным способом.

– Ну да, – кивнул Степан. – А мой корабль сожгли.

– Кто сжег? – быстро спросила Ингрид, на какое-то мгновение вдруг поверившая в то, что с ней не шутят…

– Шведы сожгли, – усмехнулся Степан, – шведы. Наверное, тебе неприятно это слышать, но мой дом и мой корабль сожгли шведы.

В глазах девушки мелькнул бесовский озорной огонек.

– Шведы? – переспросила она, передернув плечами. – Ну, так что ж… В конце концов, мой корабль отобрали тоже шведы.

Она засмеялась и, внезапно сделавшись серьезной, спросила:

– Ты действительно умеешь управляться с парусами?

О свадьбе капитана Хагена и прекрасной Ингрид было объявлено всей команде. Для этого матросы собрались на палубе, и Хаген, стоя возле грот-мачты, сообщил радостную новость.

Корабль шел под всеми парусами, его раскачивало крупной волной, и поэтому одной рукой Хаген держался за мачту. Второй рукой он обнимал за талию прекрасную Ингрид. Именно так было приказано отныне именовать избранницу капитана – его будущую супругу.

– Прекрасная Ингрид, дочь капитана Нордстрема выходит за меня замуж! – торжествующе заявил Хаген, и все двадцать семь моряков ответили ему дружным приветственным воплем. Вопили они не напрасно: всем ясно было, что женитьба на Ингрид – давняя мечта капитана, и теперь, когда она исполнилась, выпивки для команды он не пожалеет.

Хаген был вне себя. Он даже не до конца верил в то, что самое желанное для него случилось так быстро. О, он знал, что когда-нибудь гордая девушка не выдержит. Знал, что когда-нибудь настанет день, и она смиренно придет к нему и сообщит о своем долгожданном решении. Придет сама, без принуждения, добровольно. Именно в этом была для капитана главная сладость.

Насильник по натуре, он слишком хорошо знал, что сладость, приносимая насилием, недолговечна.

Нет, жертва должна смириться сама, принять свою участь сознательно – только тогда она будет по-настоящему сломлена до конца, и ты испытаешь подлинное наслаждение от этого.

Ингрид пришла сама и объявила, что готова принять совет своего умершего отца.

– Если папа хотел, чтобы я стала твоей женой, – сказала она Хагену, – я готова исполнить его последнюю волю. Пусть он порадуется, глядя на меня с небес.

Главным тут было не переиграть, Ингрид это хорошо понимала. Она была печальной, поникшей и морально сломленной. Труднее всего было следить за своими глазами, за их выражением. В них не должно было ни на мгновение мелькнуть истинное отношение девушки к своему будущему супругу. А поскольку совсем избежать такой возможности было сложно, Ингрид часто опускала глаза. Что ж, для жертвы это даже естественно…

Морской свадьбе предшествовали напряженные переговоры и не менее тщательная подготовка.

Сначала, когда Лаврентий вдруг предложил Ингрид дать согласие капитану Хагену на брак с ним, девушка пришла в ужас и наотрез отказалась. Она смотрела на Лаврентия глазами, полными непонимания, и была готова вот-вот расплакаться. Она переводила взгляд на Степана, как бы спрашивая его, в чем дело и почему новые друзья приготовили ей такой подвох…

Но и Степан смотрел на нее с каменным лицом и кивал, соглашаясь с Лаврентием. Однажды угодив в ловушку, подстроенную Хагеном, Ингрид смертельно боялась попасть во вторую. Что задумали эти двое русских пленников? Чего они хотят? Уж не напрасно ли она доверилась им?

– Ты не станешь женой Хагена, – объяснял девушке Лаврентий. – Тебе нужно только дать ему согласие и поучаствовать в свадьбе. В своей собственной свадьбе, которая ничем не кончится.

– То есть как это ничем не кончится? – отказывалась понимать взбешенная девушка. – Что ты такое говоришь, колдун? Если я дам Хагену брачные обеты, то стану его женой!

– Ну, – вмешался Степан, – думаю, что до брачных обетов дело не дойдет. Вряд ли Хаген вытерпит столько времени. Нужно ведь прийти в какой-нибудь порт, найти там церковь и священника, договориться обо всем…

– Хаген наверняка устроит свадьбу прямо на корабле, – вставил Лаврентий. – Он захочет сыграть свадьбу на другой же день после того, как ты дашь ему свое согласие. Если не в этот же день. И тогда никаких обетов тебе давать не придется: ведь если обряд проводится не в церкви и не священником, то он попросту недействителен.

– Да-а, – окончательно приходя в ярость от сделанного ей недостойного предложения, заявила Ингрид, – вы что же, хотите, чтобы я стала женой Хагена вообще без венчания в церкви? Это же страшный грех!

Лаврентию казалось, что он проявляет ангельское терпение, растолковывая такой несообразительной девушке такие простые вещи. Он завел глаза кверху и повторил:

– Ингрид, тебе не придется стать женой Хагена, я тебе уже говорил. Нужно только устроить свадьбу.

– А как же? – все еще не понимала Ингрид. – Ведь после церемонии он первым делом потащит меня в свою каюту. Это же ясно, Хаген только того и ждет.

– Конечно, ждет, – согласился Лаврентий и вдруг подмигнул лукаво: – Только напрасно он ждет. Ничего этого не случится. Уж это я хорошо умею делать, можешь на меня положиться. Для карельского колдуна нет ничего проще.

Наконец девушка поняла. А поняв, не удержалась и смешливо фыркнула, затеребив подол длинного передника. Потом снова подняла глаза и с изумлением уставилась на Лаврентия.

– Ты правда умеешь делать такое? – спросила она.

– Говорю тебе, нет ничего проще, – улыбнулся Лаврентий. – Только тебе придется помочь мне.

– Колдовать? – снова испугалась Ингрид. – Я не умею, да и нехорошо это.