«После зрелища» московские зеваки потянулись «за хлебом», и вскоре на месте аварии остались лишь стражи порядка да забаррикадировавшиеся в кабинах водители.

Жареное мясо пахло чудесно, Оля почувствовала, как засосало под ложечкой, утренний кофе с мороженым не спасли, но заходить на перекус в грузинский ресторан было не к чему. Сглотнув голодную слюну, она решительно зашагала к Красной площади.

Зашагала очень быстро, удивляясь изменившемуся городскому рельефу. Один из семи холмов, тот, что на пересечение Тверской и Моховой и носил название Красный, здорово подрос (давно ли?), оттого спускаться в сторону Кремля стало легче.

Навстречу Оле с трудом поднималась группа пожилых японских туристов во главе с экскурсоводом. Гостей из страны восходящего Солнца сложно с кем-либо перепутать: все на одно лицо, низкорослые, в ярких пуховиках, с клетчатыми сумочками известного французского дома и новейшей оптикой. А вот русская девушка – экскурсовод была одета не по погоде, да и вообще очень странно: она шла во главе разноцветной щебечущей на-птичьем языке стайки в строительном заляпанном цементом комбинезоне, в оранжевой каске, с высоко поднятым милицейским жезлом, перевязанным пионерским галстуком.

Оля посторонилась, пропуская японских стариков.

Только ее удивил не столько странный наряд экскурсовода (оригинальность – двигатель туристической рекламы, хоть космонавтом нарядись!), сколько манера передвижения группы. Японцы поднимались от Красной площади к Тверскому бульвару задом наперед.

Если бы только они, японцам простительны некоторые причуды, многие прохожие передвигались именно так – спиной.

Еще один флешмоб, не иначе, решила Оля. Бывает, чудаки собираются огромными толпами и составляют буквы, танцуют брейк, или рисуют на асфальте огромный смайл – привет космосу! Что не сделаешь ради лайков и рейтинга в сети? Сейчас вот придумали ходить задом наперед.

Оля тоже попыталась сделать так несколько шагов, только споткнулась и чуть не упала.

Плюнув на чудаков, развернулась и поспешила к метро.

«Второй раз никто не предложит» – главный девиз Марины, приведший ее в Москву.

Поступив на вечернее отделение в Пищевую академию, Марина через год перевелась на дневной курс. Жить в общежитие не смогла. Всеми правдами и неправдами цеплялась за квадрантные метры. Ей повезло с внешностью. Блондинка с глазами тургеневской девушки и пухлыми губками купринской куртизанки сыпала цитатами из классиков, всегда к месту и остроумно, оттого на образчик невинности и тайного порока клевали многие. Она же хватку имела бульдожью, видела перед собой цель и шла к ней. Спала с однокурсниками, выбирала только москвичей на колесах (не на метро же кататься), не гнушалась и преподавателей (а почему нет, когда сами предлагают), порой блефовала, даже на кафедру жалобы подбрасывала, чаще проигрывала, иногда снимала сливки. Замуж за москвича пока не вышла, но на приобретенную в ипотеке однокомнатную квартиру скопила.

Оля часто спрашивала себя, что привлекает ее в Марине? Почему, видя все недостатки, она продолжает с ней общаться?

Ответ прост. Хищница оценивала любую ситуацию с изнанки и давала «дельный» совет. А, услышав совет Марины, надо делить его надвое или поступать точно наоборот! Проверено не раз.

Познакомились они несколько лет назад, Марина подрабатывала в кафе официанткой, Оля заглянула туда с друзьями. Слово за слово, разговорились, Марина легко находила общий язык со всеми, сыпала шуточками. Один из однокурсников Оли на нее запал, и некоторое время они даже встречались.

Когда Оля устраивалась на работу в «Лампу», то рекомендовала свою знакомую. Начальнице Марина понравилась. Ведь она умела договариваться с любым капризным клиентом, разруливать сложные ситуации, да и в бухгалтерии знала толк. Вскоре Марина стала свободно открывать дверь директорской и называла себя замом.

Но Олю скорее интересовали не ее шаги по карьерной лестнице, а камуфляж.

Было забавно наблюдать все Маринины попытки сменить оперение.

Во время охмурения Григория, аспиранта с Ленинского проспекта, «с очень приличными квадратными метрами», Марина превратилась в пай-девочку: белый верх, темный низ, даже носила очки с маленькими диоптриями, чем напоминала одну кино героиню. Но мама Григория, «старая ведьма», ее быстро раскусила.

Во время романа с Деном, разбитным диджеем из клуба – щеголяла в рваных джинсах и маечках от Джуси Кутюр, а стоило появиться Сергею Ивановичу, женатому доценту из Финансовой академии, снова примерила маску скромности, серый костюмчик и шпильки. В «сером» удобнее писать анонимки, если что.

У Марины была пластилиновая внешность и фигурка, из нее можно было слепить все, что угодно.

Только до сих пор все ее цирковые номера заканчивались фиаско, руку и сердце никто Марине не предложил.

Сейчас она находилась в активном поиске и «театр одного актера» отдыхал от гастролей.

Только сколько бы Маринка не язвила, она отчаянно завидовала Ольге.

Почему?

Та родилась на всем готовом, в холодном платцкарте в Москву не ездила, зубы не точила, когти не отращивала, ни под кого не ложилась и справки о ложной беременности не покупала.

Всю жизнь Олечка Миро «валяла дурака» и надеялась на удачу. А когда поняла, что ее поезд уходит, не стучалась в окошко кассы, знала – скоро объявят дополнительный состав. Москвичи в основной своей массе – пофигисты, они ждут второго поезда.

Только Марина права в одном – личная жизнь Оли оставляла желать лучшего. В авиационном вузе, где соотношение полов в пользу слабого, Миро не забивала голову замужеством. Вокруг одни женихи, подмигивают, улыбаются, места в аудитории занимают, под копирку лекции пишут. Над матримониальной проблемой работали мудрые Олины сокурсницы. А ей было плевать!

Четверть века за плечами, красива, умна, жилплощадью обеспечена, судьба не обидит, Олечка не унывала.

Не прошло и пяти лет, как стало тревожно, Оле вот-вот исполнится тридцать, и она уже во второй обойме. Каждый второй мужчина прибран к рукам, накормлен и выутюжен, на свободе бегают лишь эгоисты и мамины сыночки.

В то время Оля начала каталогизировать индивидуумов.

Пока позволяла память телефона, заполняла контакты всеми желающими. Потом начиналось краткое тестирование, вопросы о хобби. «Геймеры» исчезали из Олиной жизни сразу. Стоило новому знакомому попасть в отряд «собирателей», неважно чего, пивных кружек, спичечных коробков, оловянных солдатиков или денежных знаков, его имя так же вычеркивалось из списка.

Чуть дольше там держались «экстрималы». Например, сисадмин Глеб, увлеченный пешими походами и подледной рыбалкой жил в памяти ее телефона около года. Оля пыталась засыпать под комариную симфонию в его палатке, расчесав в кровь лицо и руки. Но, отравившись однажды тушенкой, под предлогом потери телефона, избавилась от романтика.