В отличие от перечисленных подходов, философия жизни, экзистенциализм и близкие к ним направления пытаются показать бессмысленность человеческой деятельности в рамках субстанциально-каузального представления о мире и дать новое толкование человеческого существования. Ориентиры своей жизни человек должен искать за границей эмпирико-теоретического мира. Именно последнему противопоставляется особый опыт непосредственного слияния с бытием, когда субъективность («собственно человеческое») становится неотличимой от жизненного переживания самого бытия, жизненного порыва. Новое мирочувствование возвращает человека к «дорефлексивным» связям с жизнью. Поскольку рациональное знание (научное, систематически-логическое) принадлежит лишь «неподлинной» сфере бытия (операционально-утилитарной ориентации в мире), субъективность человека представляется входящей в некую сферу бытия, из которой человек получает неясные, не фиксируемые логически непреложные императивы и смысловой фон своего жизненного назначения. Человек ощущает причастность к этой сфере где-то на периферии своего обыденного повседневного существования, подсознательно воспринимает вопреки своим естественным установкам, ценностям, привычкам. Именно в этой сфере человек в состоянии обрести смысл своего существования, цельность и согласие с самим собой, свое единство с миром и людьми.

В общественном сознании каждой эпохи в образно-ассоциативной форме отражаются наиболее общие представления о миропорядке, месте человека в системе мироздания и специфике законов человеческого бытия. Возникает необходимость в создании некоего метаязыка для описания «образа мира», а также человека, способного содержать описание того минимума функций и механизмов их обеспечения, который позволяет картине «человек-мир» выступать в роли образной доминанты мировоззрения.

Всякая система представляет собой некоторую прозрачность, которая может быть «пронизана лучом наблюдения» (М. Мамардашвили) из некоторой точки. В интерпретации того или иного типа культуры сферой «прозрачности» выступает форма социальной реальности, а «лучом наблюдения» становится определенный способ мышления. Современную социальную действительность можно рассматривать в рамках трагической и мелодраматической форм реальности, которые будучи категориями, выступают также в качестве содержательных мыслительных форм.

В этом случае описание всеобщности категорий мелодраматического и трагического невозможно без анализа категории «стиля мышления». Стиль (мышления) как характеристика индивидуального сознания отражает его как явление общественного сознания. Бурное развитие этого направления связано с более глубоким пониманием роли человеческого фактора: если раньше мировоззренческие ориентации субъективные предпочтения ученого рассматривались как «возмущающее воздействие, то теперь все более осознается их неустранимый, закономерный характер»[57]. В своей исследовательской работе (имеется в виду стиль научного мышления) ученый действует как представитель определенного научного сообщества. Таким образом, стиль мышления как характеристика индивидуального сознания не является чисто психологической характеристикой мышления.

Мелодраматическому «образу мира» присущи так называемые «методологическая философия» или «философствование с точки зрения зрителя». Представитель подобного способа философствования – безличный ученый, он – зритель мира, он пишет скорее как некий представитель «ума», нежели конкретный человек, переживающий личностные проблемы, которые являются результатом внутренней борьбы. Трагическому «образу мира» принадлежит «эзотерическая» философия, или «философствование с точки зрения участника». Здесь ведущей тенденцией научного мышления является не рефлексия, а особая жизненная задача, которую решают в течение всей своей жизни.

Уже упомянутое преобладание мелодраматических импульсов в современной культуре указывает на то, что сегодня только абстрактные конструкции могут обеспечить безопасность в связи с ростом социальных рисков, в частности, в постмодернистском дискурсе присутствует всеобщая категория истины, помещенная при этом между субъектами, а не где-то снаружи. Все знания сегодня являются результатом языковых игр. Современное научное знание состоит из ссылок на «метапредписанные» заявления научного сообщества. Оратор А должен убедить своего собеседника В в том, что заявление С верно по системе доказательств. Фактически собеседник В – это и есть научное сообщество разных людей, являющихся партнерами в общей полемике. Партнеры оперируют метапредписанными правилами, с которыми время от времени знакомят новых участников.

С другой стороны, совершенно очевидно смещение современного философского осмысления мира в сферу трагического. Это, в первую очередь, связано с возникновением понятия «эстетической рефлексивности» С. Лэша, который опирается на категорию «эстетического сознания» М. Бахтина. Сегодня о процессе понимания возможно говорить в рамках эстетического сознания, так как процесс понимания не сводится к уяснению значения, а тяготеет к порождению смысла. Процесс порождения смысла происходит через со-бытие событий. Со-бытие, по Бахтину, не есть простое жизненное явление или его сочетание с другими явлениями, это два и более явлений в одном, через одно проявляющиеся не сами по себе, а в диалоге, где обогащают, приращивают смысл каждого через взаимодействие с другими, через обнаружение себя посредством другого, образуют новый смысл. Эстетическая деятельность предполагает положение «вненаходимости» субъекта. Положение это предполагает возможность созерцать, судить другое как целостное событие, отнестись к нему ценностно. Оно делает возможной завершенность со-бытия.

События, в которых жизнь оказывается обозримой в целом как нечто законченное, свершившееся и есть смысловой центр трагедии. Действие, создающее законченный в себе образ сбывшегося, предполагает позицию вне переживаемой жизни и соответственно по природе своей эстетично. Необходимо отметить, что трагическое, рассматриваемое как эстетическая категория, представляет собой не только особое средство художественного познания в искусстве, в его конкретных видах и жанрах, но является средством познания определенных сторон социальной реальности, включающим в себя определенный способ рефлексирования.

Классификация способов философствования и школ философского мышления представляет собой попытку совместить описание стереотипов философского осмысления реальности конкретного пространственно-временного промежутка со встроенностью их в определенное культурно-историческое пространство. Та или иная форма мышления не уничтожается в ходе смены той или иной исторической эпохи: следует говорить лишь о преобладании какой-либо из них в определенном культурно-историческом пространстве. Известен факт о том, что Декарт наотрез отказался читать предложенную ему «Метафизику» Кампанеллы, несмотря на то, что мог бы найти в ней нечто созвучное тому, о чем размышлял сам. Два мыслителя живут в разных мирах, мыслят в различных измерениях, у них совершенно несхожие представления о научности, о философствовании. Современники в хронологическом смысле, они отнюдь не являются современниками в смысле культурно-историческом.