турнира; де Бомон даже схватил его за локоть, как будто отговаривая, но златокудрый со смехом отмахнулся.

— Дозволено ли мне будет вызвать доблестную сестру на пеший поединок?

Говорил он на латыни.

Картер, кажется, тоже заколебалась.

— Отчего нет, — наконец крикнула она. — Если я не ошибаюсь, я имею дело с Ришаром Ангулемским?

«Ангулем, — вспомнил Риз, — это в Аквитании. Неужели и в самом деле связан с королевой?»

— Он самый, — отозвался златокудрый, выходя на арену.

Картер спешилась, чтобы встретить его, и стало видно, что она доходит рослому рыцарю едва до подбородка. А уж о разнице в сложении нечего было и говорить: казалось, златокудрый может переломить ее как тростинку. Правда, Картер не выглядела испуганной.

Риз сам не заметил, как начал передвигаться через толпу зрителей ближе к заграждению. Что он собирался делать, он не знал и сам. «Сэр Джон!» — выдохнул Грач сзади, но Риз не обратил на него внимания.

Мечи скрестились.

Очень скоро стало понятно, что противники подобрались равные по мастерству: парировали и нападали они одинаково ловко. У Картер, насколько мог судить Риз, было преимущество в боевом опыте, у Ришара Ангулемского — в росте и силе. Один раз он почти достал Картер, но она ушла, перекатившись по земле у его ног, и еще полоснула Ришара кинжалом по ноге — того защитили только кожаные сапоги.

Другой раз Картер почти достала Ришара ударом сбоку, но промедлила — кажется, побоялась нанести тому нешуточную рану — и Ришар успел парировать удар.

Осыпав друг друга градом ударов, они разошлись, тяжело дыша.

— Госпожа, — сказал Ришар, — я предлагаю ничью.

— Сэр, — ответила Картер, глотая воздух. — Ничья с вами — честь для меня.

«Так, — подумал Риз. — Ну точно, большая шишка инкогнито. И госпитальерши его знают».

Картер и Ришар Ангулемский разошлись; на арену выехала Шоу.

Снова раздался гул — не такой сильный, как при появлении Картер, но и с младшей госпитальершей хотели сразиться многие. Она, однако, только хмыкнула и громко и чисто произнесла:

— Могу ли я сама назвать того, с кем хочу сразиться?

— Можешь, доблестная сестра, — крикнул Бомон ей со своего места.

— Тогда я вызываю рыцаря Черного Дрозда! — произнесла Шоу. — На пеший бой.

По зрителям прокатился удивленный шепоток: многие впервые слышали о рыцаре Черного Дрозда. Риз тоже слышал о нем впервые, но быстро понял, в чем дело, когда увидел, что Шоу пялится прямо на него, а зрители тыкают в выставленные для жеребьевки щиты — Джонов щит занимал крайнее место в нижнем ряду.

— Ну и герб ты выбрал, — Фаско каким-то образом оказался рядом и уже совал в руки Джону другой щит, чистый, и шлем. — Уж взял бы ястреба или ворона! Или вот грача, на худой конец…

— Я ворона рисовал! — огрызнулся Риз. — И так и сказал герольду: рыцарь Черного Ворона!

Фаско захохотал, помогая Ризу примотать щит к раненой руке:

— Извини, сэр Джон, но больше похоже на курицу. Как еще дрозда-то разглядели… А эта Ночь Всех Святых глянь как пялится, ух! Точно тебя с первого взгляда невзлюбила! Или наоборот, а?

— Ночь всех святых, Лайонел? — процедил сквозь зубы Риз, обиженный на курицу. А он еще ведь хотел поставить Фаско на место… — Может, в тебе в самом деле пропал талант менестреля, а?

— Почему пропал, я еще вам покажу! Сегодня же на пиру и покажу.

Джон вышел на арену.

С самого начала он держался настороженно: от человека с глазами Шоу он ожидал чего угодно. И оказалось, не зря. Там, где Шоу недоставало роста, она брала холодной, уверенной яростью. Прямой короткий меч, которым она орудовала, был легче сабли Риза. Но, когда он парировал ее удар, ему показалось, что его саблю лягнула лошадь — с такой скоростью впечатала Шоу.

И — безжалостность. Там, где Картер словно танцевала с противником, Шоу шла напролом: сокрушить, размазать по земле, втоптать в грязь. После первых же мгновений боя Риз поймал себя на том, что не парирует, а уворачивается, с таким напором действовала девушка-госпитальер.

«Долго она не выдержит, — подумал Риз, уходя от очередного удара. — Это все рассчитано на быстрое окончание боя… Но она моложе. И у нее не болит запястье и нога. А еще она не сражалась утром. Смогу ли я обойти ее в выносливости?»

Шоу действительно была много моложе. Картер, как и Ризу, давно перевалило за тридцать, и это чувствовалось. Шоу, наверное, едва сравнялось двадцать три, может быть, двадцать четыре. Десять лет разницы. Десять лет старых шрамов, походов и мышечной усталости.

Но позволить ей себя одолеть, да еще на глазах у Грача… И Фаско потом покоя не даст…

Риз разорвал дистанцию и начал обходить Шоу по дуге, ища слабые стороны. Она медленно поворачивалась вслед за ним, держа меч чуть наискось перед собой. Правильная стойка, ноги крепко упираются в песок… Риз бы рискнул упасть на землю и попробовать задеть ее по ногам, но это все-таки дружеская схватка: ломать ей колени ему не хотелось. Да и к тому же, вдруг она сориентируется и полоснет его по горлу? Совсем лишнее.

Вдруг женский голос из толпы крикнул на окситанском:

— Сделай его, Самин!

Шоу дернулась, вздрогнула — вот оно! Риз шагнул вперед, намереваясь точным ударом выбить у нее меч; но в самый последний момент Шоу спохватилась. Риз думал, она попытается вывести руку из-под удара, но вместо этого она шагнула вперед — и их мечи оба полетели в сторону. Они стояли друг напротив друга, безоружные.

Шоу этого ждала и опомнилась первой, буквально наскочив на Риза — попыталась поймать его шею в захват и придушить. Наверное, ей бы повезло… если бы маэстро Франко когда-то не учил Джона именно такому захвату. Ризу удалось перехватить ее руки и заломить их за спину, опрокидывая госпитальершу на землю. А там уж дело техники: колено в спину, чтобы ногами не дернула, руки в замок.

— Зря ты, — сказал ей Риз. — Я тебя вдвое больше, в этом случае лучше бить по ногам.

— Учитель выискался, — буркнула Шоу. — Ладно, победил, отпускай. Я хочу найти в толпе эту гадину.

Риз сразу ее понял: ту, что окликнула Шоу. Наверное, использовала ее имя. Старое имя, нехристианское; почти наверняка в ордене Шоу дали другое.

Не торопясь отпускать госпитальершу, Риз сам окинул взглядом собравшихся… и обомлел: из первого ряда на него раздосадованно, даже зло смотрела Юдифь. Она прикусила губу, мрачно улыбнулась Джону — и была такова.

Интерлюдия 8. О природе видений

К тому