Почти сразу же после 23 февраля 1945 года усиленные танками части Красной Армии начали наступление на позиции полка Ханфа. Целью красноармейцев была деревня Нойкирх, которая играла едва ли не ключевую роль в обороне аэродрома Гандау. Бои за деревню шли с переменным успехом. В какой-то момент могло показаться, что советские танки смогли прорвать линию немецкой обороны. Однако из-за кладбищенской ограды на них обрушился огонь из фаустпатронов. Когда советские танки решили свернуть на соседние деревенские улочки, они попали под обстрел из немецкого противотанкового орудия. В итоге советские части были вынуждены отступить после неудачного рывка на Нойкирх. Теперь части Красной Армии стали концентрироваться у Шёнгратена и Лобрюка. Это была тактическая ошибка, которую советское командование вскоре осознает. В штабе Бреслау вовремя заметили эти перемещения. В итоге почти вся имевшаяся в распоряжении артиллерия была переброшена на данный участок фронта. Не дожидаясь советского наступления, немцы открыли огонь по позициям, на которых собирались красноармейцы. В силу их предельной концентрации почти каждый немецкий выстрел попадал в цель. Потери Красной Армии оказались настолько высокими, что до конца февраля на данном участке не предпринималось никаких наступательных операций.

Впрочем, советские войска, намеренные взять аэродром, атаковали немецкие позиции не с одного направления. Еще до 20 февраля началось подтягивание частей Красной Армии на участок Вайстриц — Немецкая Лисса. Советское командование намеревалось отбить у эсэсовского полка Бессляйна некогда уже занятый Пайскервиц. В ходе ожесточенных боев эсэсовцам удалось отразить все атаки красноармейцев. В данной ситуации немцев выручало хорошее знание местности, чем, конечно же, не могли похвастаться советские солдаты. На третий день боев полк Бессляйна был вынужден несколько отступить. Он отошел на линию Массельвиц — Нойкирх. Но общее положение на южном участке фронта обязало командира полка СС поддерживать постоянную связь со своими «соседями» по северному краю кладбища. Разрыв в линии обороны мог иметь для немцев самые неблагоприятные последствия.

Если говорить о боях, которые вел полк Бессляйна, то необходимо отметить, что в утренние часы 18 февраля он был поддержан несколькими «голиафами». Подразделением, которое успешно использовало против советских войск телеуправляемые танкетки, командовал лейтенант Коне. Оглядываясь назад на несколько дней, можно отметить, что позиции близ Вайстринца эсэсовский полк занял 14 февраля. Пару дней спустя в штаб крепости из полка докладывали о том, что советские саперы успешно справлялись с восстановлением в свое время взорванного путепровода на Рейхс-штрассе. Лейтенант Коне получил персональный приказ от коменданта крепости. Ночью 16 февраля он провел разведку в районе Вайстринца. На следующий день он доложил о ее результатах:

«Иваны не должны спокойно продолжать свои работы. Я предлагаю лично подготовить 17 февраля специальную группу, чтобы рано утром 18 февраля атаковать их позиции».

Предложение показалось генералу фон Альфену весьма заманчивым.

18 февраля 1945 года чуть свет лейтенант Коне направил свое подразделение к восстанавливаемому советскими саперами путепроводу. В тот момент красноармейцы допустили непросительную оплошность. В утренней тишине можно было хорошо расслышать шум приближающихся танкеток. Но, судя по всему, на него никто не обратил внимания. Чтобы обеспечить беспрепятственное проникновение взрывных машин на мост, полк Бессляйна должен был начать отвлекающее наступление. После того, как в районе 6 часов утра три «Голиафа» вышли на исходные позиции, эсэсовцы открыли по советским позициям огонь из артиллерии и минометов. Шум обстрела должен был заглушить шум моторов и лязг небольших гусениц, благодаря которым передвигались танкетки. Прежде чем красноармейцы заметили «Голиафы», первый из них уже достиг середины восстановленного моста, а два остальных неуклонно приближались к нему. Каждая из танкеток несла на себе от 75 до 225 килограммов взрывчатки. Раздалось три взрыва, и мост-путепровод погрузился в облако обломков и пыли. Когда клубы дыма рассеялись, немцы заметили, что при помощи «Голиафов» были полностью уничтожено два пролета моста, а некоторые опоры были повалены в протекавший под ним ручей. Для немцев это было несомненным тактическим успехом. Советские атаки в направлении аэродрома Гандау были отложены на несколько дней. При этом сами немцы во время этой операции не понесли фактически никаких потерь — был лишь легко ранен один из саперов.

Продолжая разговор о боях за аэродром Гандау (для красноармейцев — наступательных, для немцев — оборонительных), отметим, что защитники Бреслау использовали на этом участке собственную артиллерию много активнее, нежели на некогда критическом «южном» фронте. При этом от немецких артиллеристов требовалось немалое искусство, чтобы грамотно использовать орудия. Дело в том, что высота отдельных домов не позволяла им точно прицелиться. Задание осложнялось тем, что в ходе уличных боев позиции могли постоянно меняться. Некоторые дома и переулки по нескольку раз за день переходили из рук в руки. В итоге немецкая артиллерия при ошибочных расчетах могла накрыть огнем своих же солдат. Чтобы не допустить подобной ошибки, штаб крепости совместно с командиром артиллерийских частей занялся поиском подходящего наблюдательного пункта в районе боев за Гандау. В итоге выбор был остановлен на не пострадавшем от артиллерийского огня и советских бомбардировок железобетонном здании склада, которое располагалось на северо-запад от полосы лугов. Явленная панорама позволяла видеть всю картину вплоть до самой реки Цобтен (не путать с одноименным городом, который в настоящий момент называется Соботка). В итоге немцам удавалось весьма успешно координировать действия артиллерии и общевойсковых соединений. Открывшийся вид позволял прослеживать передвижение всех советских войск, что, в свою очередь, позволяло провести своевременную перегруппировку сил гарнизона. Именно с этого наблюдательного пункта было замечено, что колонны советских войск стали перемещаться с «южного» фронта на «северо-западный». Комендант крепости, естественно, отдал приказ принять соответствующие меры. Как результат, в марте частям Красной Армии не удалось пробиться к центру города с «неожиданного» северо-западного направления.

Немцам удалось остановить советское наступление на аэродром. О его стратегической значимости говорит хотя бы один факт. Командование Бреслау отказалось проводить контрнаступление на «южном» фронте, хотя советские позиции весьма благоприятствовали этому — у частей Красной Армии были открыты фланги. Предполагалось, что одновременное наступление 609-й дивизии на юго-запад и полка Мора на юго-восток могло отбросить советские войска от южных окраин города. Но при просчете ситуации в штабе крепости отказались от данного весьма удачного плана. Генерал фон Альфен так объяснял данное решение:

«Успех на юге, которого мы могли бы добиться за несколько дней, стоил бы нам большей части боеприпасов. Кроме этого данная операция сковала бы наши немногие свободные резервы. Но в это время могло начаться наступление на Гандау! В ходе перегруппировки наших войск мы могли потерять аэродром. В данной ситуации было бы правильнее сохранить в боеготовности все резервы, а на южном участке фронта изводить противника затяжными оборонительными боями, в которых он бы просто истек кровью».