Над головами ветеранов с ревом пронеслось три благословенных штурмовых корабля Пятой роты, стреляя из штурмовых пушек. Созданный ими огневой шквал просто распылил большие группы тиранидских организмов-воинов в ничто. В воздух взметнулись облака кровавого тумана, смешавшись с удушающим пеплом. «Грозовые вороны» описали короткую дугу и повернули назад, после чего притормозили и зависли в нескольких метрах от отделения ветеранов, на открытой местности позади гребня холма.

Вспыхнули лучи прожекторов, и Кассий увидел Ультрамаринов: они выбирались из люков и обустраивали защитный рубеж вокруг кораблей.

— Вперед, братья! — проревел он, вскакивая на ноги и волоча за собой Рема. — Мы еще послужим Императору!

Пока Ультрамарины вели точный и тяжелый огонь на подавление, сдерживая оглушенных и отступающих тиранидов, отделение ветеранов поспешно ретировалось к штурмовым кораблям. Тело Ковелла пришлось оставить, но Этриада дотащили два других брата. Он едва осознавал происходящее. Голова ветерана болталась из стороны в сторону, но глаза оставались открытыми. Круг обороны разомкнулся, пропуская их внутрь, и Кассий втащил Рема в транспортный отсек ведущего штурмового корабля, где тот прислонился к дальней стене, морщась от боли. Остальные ветераны последовали за ним. Пол под ними качнулся, двигатели взревели, и корабль поднялся в небо.

— Скажи, вы хотя бы убили эту проклятую тварь? — раздался хриплый голос из глубины транспортного отсека.

Там стоял Фабиан. Апотекарий обрабатывал рваные сетчатые рубцы, опоясывающие шею капитана. Однако это была далеко не самая серьезная его травма. Половина лица Фабиана представляла собой мешанину выжженной плоти и сочилась жидкостью, а от левой руки вообще ничего не осталось. Рядом с капитаном находились два воина из его командного отделения. Один из них сжимал изодранное и заляпанное кровью, но в остальном неповрежденное знамя Пятой роты.

Кассий смерил Фабиана долгим взглядом.

— Да, капитан, убили, — наконец ответил он.

— Тем не менее крепость все равно пала, — сказал Фабиан. — Сегодня я потерял много славных людей. Надеюсь, оно того стоило, капеллан.

Кассий промолчал. Капитан отпустил апотекария и велел ему заняться раненым Этриадом.

Есть новости от сержанта Веригара из зоны высадки, — продолжил он, все еще не сводя с капеллана своего единственного зрячего глаза. — На связь вышли Адептус Механикус. Они заявляют, что у них есть способ ослабить войска флота-улья на Коловане. Возможно, нам наконец представился шанс уничтожить их.

ГЛАВА V

С тех пор как воины Третьей и Пятой рот покинули зону высадки, люди сержанта Веригара и многочисленные слуги-сервиторы, которых доставили с низкой орбиты, явно не сидели сложа руки. Базовый лагерь теперь занимал существенную часть некогда пустынной земли, подходы со всех сторон защищало широкое внешнее кольцо сторожевых турелей и переносных укреплений. Тактические отделения Пятой роты заняли позиции по всему периметру. Они приободрились, когда увидели возвращающихся «Грозовых воронов» Третьей. Корабли описали над лагерем круг и приземлились в самом центре зоны высадки. Все вокруг было покрыто слоем серого пепла, настолько толстым, что сабатоны Ультрамаринов оставляли в нем глубокие следы.

Раненых быстро доставили во временное отделение медике, где их ранами занялся апотекарий Дионис из Пятой роты. При падении Сигмы Фортулис Третья потеряла тридцать девять братьев — ужасный урон для любой роты Космического Десанта. Никто не говорил об этом вслух. Над укрепленной зоной высадки повисла безмолвная, но ощутимая завеса скорби.

Кассий опустился на колени рядом с братом Пифием, лежащим на земле. Пифий входил в одно из подразделений опустошителей, которых разместили на верхнем уровне крепости. Броня на его ногах была снабжена опорными плитами, чтобы компенсировать вес и отдачу лазерной пушки, которой он орудовал в бою.

С Пифия сняли нагрудник, шлем и наплечники. Плоть под ними представляла собой один большой кислотный ожог. В груди космодесантника зияла дыра, прожженная едкой субстанцией. Ужасная рана. Тиранидские биокислоты славились своей чудовищной агрессивностью, и лишь немногим удалось выжить после их прямого воздействия. Пифий был крепким и выносливым, даже по стандартам Космического Десанта, за что и удостоился права носить тяжелое оружие ордена. И тем не менее его жизнь угасала.

Кассий взглянул на панель жизненных показателей, прикрепленную к предплечью раненого воина. Дионис уже установил, что одно из двух сердец и два из трех легких Пифия уничтожены, а усовершенствованные коагулянты в крови космодесантника не смогли предотвратить обширную кровопотерю. Кассий приоткрыл веко боевого брата и увидел, что зрачок остается расширенным и черным даже в свете безжалостного солнца Колована.

Лишь каким-то чудом Пифий продолжал жить, однако его дыхание стало прерывистым и булькающим. С каждым глотком воздуха из зияющей раны в груди Опустошителя обильно лилась кровь. Пифий был в числе воинов, которые штурмом взяли базилику лорда Феноборра и убили угнездившееся в ней живое богохульство. Во время одного из собраний орденов-наследников Ультрамаринов, которые проходили раз в десять лет, он победил в дуэлях двух Патриархов Улисса.

Но теперь Пифий уже никогда не вернется на поле боя.

Кассий закрыл глаз боевого брата.

— Печали и поражения забудутся, — сказал он. — Скорбь по нашим павшим братьям утихнет. Но война и наш священный долг сражаться в ней останутся. Простые люди страшатся кошмаров смерти, что мы умрем, неисполнив свой долг до конца. Но мы знаем, что всех нас ожидает последняя битва. Император соберет всех, по кому проливал слезы, и Великий враг падет в конце времен. Встань подле примарха и Императора, брат Пифий, и пусть твой дух живет вечно.

Уцелевшее легкое Пифия вздрогнуло, опало и больше не поднималось. Его рот раскрылся, а второе сердце, видимое сквозь рваную рану в груди, остановилось. Системы доспехов автоматически впрыснули стимуляторы, чтобы заставить его биться снова, но все было напрасно. Дионис уже оказал Пифию всю возможную помощь и так и не сумел сохранить жизнь.

Но по крайней мере им удалось спасти тело. Вскоре апотекарий, который пока переключился на менее безнадежных раненых, извлечет геносемя Пифия, и на этом история боевого брата подойдет к концу.

— Еще одна неотомщенная душа, — наконец произнес Фабиан. Пока Кассий провожал умирающего Пифия в последний путь, капитан не проронил ни слова.

— Я почту его смерть, когда вновь встречусь в бою с врагом, — ответил капеллан.

— Не всем дано видеть в павших братьях лишь поленья для костра войны, — процедил Фабиан. — Большинство из нас не пытаются найти применение их смертям. Мы просто оплакиваем их.

— Я тоже оплакиваю их. Смерть каждого из твоих воинов ранит меня не меньше твоего, — парировал Кассий. — Но я должен представить каждую смерть как еще одну причину для мести, чтобы следующая битва стала для всех личным делом.