будет, я уверен. Просто нужно время, чтобы он созрел, и понял, какую глупость совершил. Не буду даже лезть, и пытаться разобраться с его тараканами. Так думаю я, до того как получаю звонок от Софы, в семь часов утра.

— Да любимая, что — то случилось?

— Держитесь с Барсовым как можно дальше от нас. Если увидите в Универе, отворачивайтесь, уходите. Делайте что угодно, но даже дышать в нашу с сестрой сторону не смейте. Дима еще заплатит, за то, что сделал с моей сестрой.

Я слышу по голосу, что она плачет, и осознание этого меня пугает. Что — то не так, потому что вчера она хоть и была расстроена, но реагировала спокойно, и обещала выслушать меня. Что же произошло за ночь?

— Малышка, успокойся! Давай спокойно поговорим?! Ты мне обещала, что выслушаешь, и только потом будешь делать выводы! Что случилось?

— А случилось то, что моя сестра в больнице. Ей стало плохо ночью, она кричала от боли, и виной всему твой Барсов. А раз ты покрывал его действия, то и сам не лучше. Я не хочу страдать как Ева. В том, что с ней случилось есть и твоя вина.

— В какой она больнице? Что случилось?

— Ева шла домой пешком. А на улице как ты помнишь вчера шел и дождь и снег, и жуткий ветер. Когда она, наконец, пришла домой была мокрая и холодная. Зуб на зуб не попадал. Точного диагноза пока нет, но врач сказал, что похоже на пневмонию. Если бы Дима не поступил так гадко, с Евой все было бы нормально.

— Малышка, давай не будем примерять на себя их ситуацию. Скажи, в какой вы больнице, я приеду, и мы с тобой поговорим. Да, я виноват перед тобой, и перед Евой, потому что молчал, но я молчал ни потому что поддерживал его действия, наоборот, я хотел чтобы он рассказал все сам. Я люблю тебя, и говорю искренне, пожалуйста, дай мне шанс доказать это.

Софа замолчала, и если бы не ее дыхание, и шум на заднем фоне, я бы подумал, что она отключилась.

— Пожалуйста, малыш…

— Нет. Я не готова сейчас с тобой встречаться. Да и сестру покидать не хочу. Поговорим, когда я буду готова.

— Хорошо, как скажешь. Держи меня в курсе состояния Евы, и я жду нашего разговора, очень жду. На счет Универа не беспокойся, я поговорю с отцом, и ваши пропуски не будут засчитаны. Люблю тебя, девочка моя.

Софа даже не прощается, просто выслушав меня, отключает телефон, а я вдруг чувствую страх того, что она не простит меня. Не примет назад. Черт! Если бы Дима признался сразу, как только понял, что у него есть чувства к Еве, этих проблем бы не было. Злюсь на друга, беспокоюсь за Еву, но больше всего переживаю за Софу. Хочу ее увидеть, прижать к себе, успокоить, поцеловать, но пока у меня нет такой возможности, чтобы это все сделать.

Звоню отцу, и объяснив ситуацию, прошу предупредить преподавателей, чтобы не ставили пропуски девушкам, на что папа соглашается сразу. Видимо девочки хорошо себя зарекомендовали, раз даже ректор без проблем соглашается с моей просьбой.

Дальше срываюсь к Димону, и пофиг мне, что время раннее, я должен посмотреть ему в глаза и понять, что с ним происходит. Потому что человек, который буквально вчера утром думал о том, чтобы тоже сделать своей девушке предложение, не мог ни с того ни с сего поменять свое мнение и так жестоко бросить любимую.

Дима открывает не сразу, и с каждой секундой моя злость на друга растет в геометрической прогрессии. Поэтому, как только его сонная, недовольная морда появляется в поле моего зрения, я не могу сдержать агрессию и мой кулак встречается с его лицом. Он не ожидая от меня таких действий падает на пол, и я тут же опускаюсь на колени, и без разбора бью куда придется. Чувствую удовольствие, когда вижу его разбитую губу и ссадину на щеке.

Димка отталкивает меня, от себя и пытается подняться на ноги.

— Какого черта, чувак?

Он вытирает кровь с лица, и в полном недоумении смотрит на меня.

— Это я должен спрашивать тебя, какого черта? Зачем ты рассказал Еве о споре, еще и таким способом! Что с тобой не так?

— Со мной все нормально. Это она решила поиграть с моими чувствами, и пошла на сделку с отчимом. Не собираюсь быть чьей — то марионеткой.

— Что за хрень ты несешь? Ева бы никогда не пошла на такое!

— Своими ушами слышал ее разговор с Петром.

— Соня тоже узнала о моих первоначальных намерениях замутить с ней, чтобы позлить Нату, и порвала со мной. Но это полбеды, я разберусь. А ты настоящий идиот, раз поверил в эту чушь! Стала бы такая девушка как Ева, соглашаться на сделку ради выгоды отчиму? И так переживать из-за разрыва?

— Ну, а что ей делать? Я все узнал и порвал с ней, сделка расторгнута, ее отчим ничего не получит. Конечно, она расстроена.

— Она в больнице, придурок! Вечером ей стало плохо, Софа вызвала скорую, и ее тут же госпитализировали. Не знаю, точно, что там произошло, но все очень серьезно.

— Нет! Не может быть! Как она? С ней все в порядке? Позвони Софии, я хочу с ней поговорить? — Я вижу как он испугался, и в этот момент понимаю одну простую вещь, он уже жалеет о своем поступке, и в душе сам не верит в тот бред, что мне наплел.

Жаль его, ведь когда он поймет, какую глупость совершил, будет уже поздно, очень поздно. Хотя даже если сейчас он все осознает и пойдет к Еве, молить о прощении я не думаю, что она его простит. Если уж моя Софа встала в позу, с ее ангельским терпением и добрым сердцем, то расколоть лед в сердце Евы ему будет нелегко, практически невозможно.

— София не будет с тобой разговаривать. Она мне — то еле ответила. Ева после того как ты вывалил на нее все то дерьмо, пошла пешком домой. На улице шел снег с дождем, и она вся промокла до нитки. Ночью поднялась температура под сорок, и страшные боли. Врач диагностировал воспаление легких. Так что тебе следует подумать о том, правду ли ты услышал. Или правильно ли ты понял разговор. Если бы ей не было так больно из-за разрыва, она не стала бы так себя вести, не пошла бы пешком.