бросил червяка прямо на Бойкову, и тот угодил ей за шиворот куртки. Вика заверещала, завертелась.

— Ай, уберите, уберите его от меня! А-а-а!

— Бойкова, ты чего тут устроила? — Анастасия Сергеевна выпучила глаза.

— Мне Дудкин червяка за пазуху бросил! — пожаловалась Вика, пока Лена Евстафьева помогала ей доставать склизкий комок из-за пазухи.

— Дудкин! — рявкнула Анастасия Сергеевна. — Ещё один выкрутас, и пойдёшь к директору! Он как раз где-то неподалёку!

— Ябеда! — шикнул Дудкин, но отошёл. — Эй, пацы! — негромко позвал он. — Слышали, недалеко от школы опять какого-то жмурика нашли? Кто-то вытянул из него всю кровь!

Ванька Мальцев весь подобрался, приосанился.

— А жиртрест то не обманул! — протянул Игорь Кулаков.

— Сам ты жиртрест! — покраснел Ваня, и, с силой вцепившись в грабли, принялся грести ещё усерднее. — Я знал про жмурика, мне отец рассказывал. Его прямо в день рождения грохнули.

— Фига себе! — присвистнул Дудкин.

— Похоже, в нашем районе маньяк появился! Так что, девчонки, будьте осторожнее! — Игорь разразился гомерическим смехом, вклиниваясь между Викой и Наташкой Прониной. От неожиданности девчонки дёрнулись.

— Ну ты и придурок, Кулак! — Наташка покрутила пальцем у виска.

Мы с Юркой расположились немного в стороне ото всех.

— Ты Скворцову сегодня видел? — спросила я.

— Видел, — отозвался Юрка. — Ходит, смотрит, как кто работает. Вырядилась в спортивный костюм, и теперь на Парамонова похожа.

Я усмехнулась, и принялась собирать листья руками, запихивая их в большой холщовый мешок.

Неожиданно возле моей ноги кто-то прошмыгнул.

— Смотри, это же Тишка! — сказал Юрка.

— Ты как тут оказался? — удивилась я, погладив пушистую шёрстку малыша.

Тишка потёрся о мою ногу, а затем подошёл к Юрке.

— Наверно снова выскочил из дома, — предположила я. — Значит, Константин Викторович должен быть где-то неподалёку. Интересно, что ему удалось узнать?

Тем временем Тишка мяукнул и, подняв хвост трубой, бросился прочь от нас.

— Ты куда? — крикнула я. — А ну, стой! Нужно поймать его и вернуть Константину Викторовичу. Помоги, Юр!

В несколько прыжков Тишка добрался до погреба и остановился у двери, будто ожидая нас.

— А ну вернись! Кс-кс-кс! — позвала я, и подошла к двери. К моему удивлению, та оказалась приоткрытой, и котёнок резво юркнул внутрь сквозь крошечную щель.

Мы с Юрой переглянулись между собой, и, протянув руку, я толкнула тяжёлую грязно-серую дверь из необработанного дерева. Чуть скрипнув, та подалась вперёд, и мне в лицо пахнуло смесью запахов пыли, сопревших тряпок и чего-то кисло-сладкого, отчего меня замутило.

Я отворила двери чуть шире, и дневной свет осветил лестницу, что убегала куда-то в низ, в темноту. Крошечный Тихон сидел на второй сверху ступеньке, и мяукал, повернув к ним свою косматую головку, а потом засеменил по ступенькам вниз.

— Сонь, может не надо? — услышала я голос Юрки. Он продолжал стоять у двери, придерживая ту.

— Нужно поймать его, а то вдруг после субботника подвал закроют, там и останется, — упёрлась я, ступив на верхнюю ступеньку. — Ты боишься, что ли? Если боишься, подожди меня здесь! Я сама схожу.

Из погреба повеяло холодком, и в животе как-то тревожно сжалось. Меня пробрал озноб, и чем ниже я спускалась, тем холоднее становилось. Спёртый запах пыли и прелости ощущался всё отчётливее.

— Соня, подожди! Я с тобой пойду, — услышала я Юркин голос. Он посильнее отпёр двери, чтобы свет попадал внутрь, и стал спускаться вслед за мной.

Котёнка я уже не видела, он успел убежать далеко вниз.

— А что здесь вообще держат? — спросила я у Юрки, когда тот поравнялся со мной.

— Понятия не имею, — в полумраке я с трудом различила, что он пожал плечами. — На моей памяти дверь открыта в первый раз. Обычно она на замок амбарный закрыта.

— Может, здесь хранят инвентарь для уборки? — предположила я.

Щербатые ступеньки покрывала пыль и мелкие камешки; они скрипели и крошились под ногами, и этот звук громким эхом отдавался в затхлом и тёмном помещении.

— Кс-кс-кс! — позвала я, но ответом мне была лишь тишина.

Ступени почти закончились, когда мне под ногу что-то попало.

— Ой! — вскрикнула я от неожиданности, а затем, опустившись на корточки, нащупала на полу рядом с ногой небольшой кусочек ткани. — Смотри, — прошептала я, указав Юрке на знакомый мешочек. Точно в таком же Константин Викторович хранил землю с церковного двора. Свой оберег. Дно мешочка от края до края было прорезано чем-то острым, скорее всего ножом. — Здесь пусто.

Нехорошее предчувствие скрутило все внутренности тугим узлом, и, нащупав в темноте Юркину ладонь, я ухватилась за неё. Он не стал возражать, а напротив, лишь крепче сжал мою руку.

Впереди, как фары грузовика, блеснули глаза Тишки.

— Вон котёнок! — сказала я, и уже наклонилась, чтобы поднять Тишку, когда мой взгляд зацепился за тёмный силуэт, что виднелся на полу, а в нос ударил слабый металлический запах.

— Сонь…

Юрка так и не договорил. Да в том и не было нужды. Я и сама видела, что на полу погреба, распластавшись, лежал Константин Викторович. И он был мёртв.

Об этом сложно писать, и пожалуй, я прервусь на время. Мне нужно успокоиться, да и кажется, мама идёт. Я уже слышу её шаги.

Тот же день, 21:50.

Незаметно время подобралось к десяти, а сна ни в одном глазу. Не уверена, что вообще смогу сегодня уснуть. Смерть Константина Викторовича здорово меня подкосила. Интересно, как там Юрка? Не будь сейчас так поздно, я бы ему обязательно позвонила, чтобы выяснить это.

Но кажется, я отвлеклась от главного.

После нашей страшной находки, Анастасия Сергеевна, переполошившись, проводила нас с Юркой в медпункт, вверив в руки Татьяне Валерьевне Шрамко, школьной медсестры. Я была не частым гостем в медпункте, поэтому плохо знала эту женщину, но уже через пять минут, которые мы провели в её обществе, я поняла — у Шрамко язык без костей, как выразилась бы мама.

— Полежи немного, полежи! Куда ты поднимаешься? — затараторила Татьяна Валерьевна, укладывая меня обратно на кушетку, а под нос подсовывая ватку, смоченную нашатырным спиртом. — Голова не кружиться?

— Вроде нет, — неуверенно ответила я, а Татьяна Валерьевна закатила глаза.

— Вроде! — передразнила она. — А на ноги поднимешься, так сразу и позеленеешь! Будешь тут трястись, как те ученики, которых Скворцова уже две недели ко мне водит! Чуть ли не пену изо рта пускали мне тут! Лежи, говорю!

Мы с Юркой переглянулись.

— А кого к вам Зинаида Александровна приводила? — спросила я.

— Да в последний раз Кубракову с пятого "Б" приводила, а перед этим Лидочку Сазонову из… — Шрамко резко замолчала, сообразив, что наговорила лишнего. — Так, вы мне тут зубы не заговаривайте! И поменьше трепитесь