Пролетарий сглотнул и кивнул.

— Работают на него пацаны, в основном детдомовские или приезжие. Он умеет им так замусорить мозги, что, когда их ловят, они папаню не сдают, предпочитают сесть за угон. Платит он им неплохо, по сиротским меркам, но на самом деле в таком бизнесе это — тьфу, семечки, копейки. Если Михалычу кто не нравится, его очень скоро находят на свалке с переломанными ногами.

— Ты ж сама все знаешь, — поморщился мужик. — Ну чего тебе от меня надо?

— Номерок я и сама могу скопировать, а ты мне адрес подскажи. Где твоего Михалыча искать.

— Да не знаю я, — в отчаянии проговорил пролетарий. — Он мужик серьезный, за руку со мной не здоровается, домой, сама понимаешь, не приглашает. Знал бы — сказал. А так… у меня только номер, по которому в случае чего звоню.

Что ж, звучало вполне правдоподобно.

— Было приятно иметь с тобой дело, — сказала я, вставая. — Выжди полчаса после моего ухода. Потом можешь выходить на белый свет.

Изрядная часть моего аванса перекочевала в карман пролетария, зато дело сдвинулось с мертвой точки.

Я заехала в салон за Валентиной. Пока мы ехали домой, девушка брезгливо принюхивалась. Я высадила ее из машины и проинспектировала подошвы кроссовок. Так и есть, в смотровой яме я все-таки вляпалась в моторное масло.

Без четверти восемь я сидела в «Фольксвагене» и нетерпеливо постукивала пальцами по рулю, глядя на окна фитнес-клуба. Время поджимало. Наконец появилась Ника, которую я тоже благополучно доставила к дому.

Теперь я была свободна. Осталось только заехать к себе и сменить испачканные кроссовки. У меня сегодня еще куча дел, не хочу, чтобы люди принюхивались при моем появлении.

Мила встретила меня радостным возгласом:

— Женя, как хорошо, что ты приехала! Сегодня произошла очень странная история.

В затылке у меня застучали молоточки. Я замерла с кроссовкой в руках:

— Мила, немедленно расскажи, что случилось.

— Да ничего особенного. Просто приходили какие-то люди, искали девушку.

— Какую еще девушку? — спросила я, уже зная ответ.

— Какую-то Романову.

— И что ты им сказала?

— Я ответила, что тут таких нет. Что я не знакома с этой Романовой и ты, конечно, тоже. Но они очень настаивали на встрече с тобой. Сказали, они родители этой девушки. Обещали подойти к девяти, хотя я их уверяла, что ты можешь вообще не вернуться сегодня. Просили, прямо-таки требовали номер твоего мобильного. Но я, конечно, не дала.

— Родители? — в полном обалдении проговорила я.

Ира Романова мне ни о чем подобном не рассказывала. С другой стороны, я недавно вообще увидела красотку-угонщицу в первый раз в жизни.

Может быть, все, что рассказала мне девушка по прозвищу Рокси, — сплошная ложь? Может, она просто сбежала из дома, как делают многие подростки, а вся эта уголовная романтика — выдумка? Только зачем?!

Поскольку время приближалось к девяти, я решила обязательно встретиться с этими людьми. Расстегнула кобуру, сжевала бутерброд и выпила чашку кофе. Вскоре в дверь позвонили.

— Мила, ты, пожалуйста, иди к себе и не выходи ни в коем случае, — попросила я тетушку. — Это по работе, понимаешь?

Потом я впустила поздних гостей. Мужчина и женщина переступили порог, держась за руки. Прилично одетые, лет сорока на вид, они робко и смущенно поглядывали на меня. Я вгляделась — ни малейшего сходства с красоткой Рокси в их внешности не имелось.

— Простите за беспокойство, — заговорил мужчина, — но мы так волнуемся за Ирочку…

— Мы приехали к ней домой, а нам сказали, что ее вот уже несколько дней там нет.

— Один наш знакомый случайно увидел Ирочку вместе с вами — вы выходили из подъезда. Он тут же позвонил нам, зная, как это для нас важно.

Пока все звучало вполне правдоподобно.

— Давайте присядем, — предложила я. Гости прошли в гостиную и уселись на тот самый диван, на котом ночевала Рокси.

— Так вы родители Ирины?

— Приемные, — вздохнула женщина. — Ирочка сирота. Мы взяли ее из детдома, когда ей было шесть.

— Мы старались заменить ей родителей, но у нее непростой характер, — сообщил мужчина. — Лет с восьми она начала убегать из дома, воровать и врать. Сочиняла какие-то нелепые истории, будто мы ее бьем… Так неудобно перед соседями.

Я лихорадочно соображала. История, изложенная этими симпатичными людьми, выглядела абсолютно правдивой. Но что-то мне в них не нравилось — то ли то, как они держались за руки (нормальные люди так не делают, разве что в кино), то ли уклончивый взгляд мужчины…

— Ира еще в детстве любила животных? — любезно улыбаясь, спросила я.

— Животных? — «Родители» переглянулись. — При чем тут животные? Мы так давно не видели нашу девочку.

— Ну как же, у Ирины с собой котенок, — я развела руками, — белый такой и пушистый.

— Ах, котенок! — расплылась в улыбке женщина. — Конечно, Ирочка любит животных и вечно подбирала котят, щенят, несла их в дом.

Вот и славно. Если эти люди не знают, какого зверька таскает с собой их приемная дочь, значит, они долгое время ее не видели. Значит, им нет места в жизни Ирины. Значит, их рассказ о трогательной заботе — ложь.

Я поднялась и сказала:

— Боюсь, я не могу вам помочь. С вашей дочерью я не знакома. Я увидела ее сидящей на лестнице. Бедняга промокла насквозь. Мне стало жаль девочку. Я пригласила ее к себе, напоила чаем и позволила переночевать. Но утром мне было нужно на работу. Поэтому я подвезла Ирину на вокзал, как она просила. И больше ее не видела.

Гости снова переглянулись и встали как по команде.

— Очень жаль. Попробуем начать поиски на вокзале, — проговорил мужчина.

— А у вас ничего не пропало? Вы проверяли? — осведомилась женщина. — Понимаете, у Ирочки было тяжелое детство, эти ужасные интернатские привычки…

Ну, ребята, это уже перебор. Вы переиграли.

— Спасибо, все мое имущество цело, — сухо сказал я. — Всего хорошего.

Выпроводив незваных гостей, я начала лихорадочно собираться.

— Женя, ты уходишь? — Мила выглянула из своей комнаты.

— Тетя, ложись спать, не жди меня.

Я приоткрыла дверь и выглянула на площадку. Выскользнула из квартиры, но вместо того, чтобы спуститься во двор, где мирно стоял мой «Фольксваген», я поднялась на два этажа вверх. Ключ от чердачного замка я всегда держу под рукой. Проникнув на крышу, я на минуту выпрямилась, наслаждаясь кратким ощущением полета. Высоты я не боюсь, да и с парашютом давно не прыгала, так что скучаю по ветру в волосах.

Но сейчас было не время для романтики, поэтому я пригнулась и, скользя по мокрому железу крыши, пробралась в чердачное окно первого подъезда, потом спустилась и сбежала по лестнице. Отсюда было два выхода, причем один — на соседнюю улицу. Мини-маркет на углу дал мне приют на те пять минут, что я ждала вызванного по Интернету такси.