— Солнце, а не вернёшь мне мои шпильки? Причёска совсем не держится, — промурлыкала Рэда, переплетая косички. Палач напоминал «солнце» так же, как холодный полумрак подвала Башни Раскаяния — жаркий летний день. Но Вогэна не смутило это обращение.

Всё, что нашли у охотников — свалили грудой на тумбу в углу. Вогэн выудил оттуда несколько тонких железных закорючек.

— Держи свои отмычки. — Палач протянул шпильки Рэде, а та игриво провела ноготками по его руке, прежде чем их забрать.

Имард сосредоточился на дожёвывании хлеба. Видеть заигрывания племянницы с палачом было выше его сил.

Вскоре послышались шаги. Дверь с мерзким скрежетом открылась. В помещение вошёл подмастерье. Следом появились знакомые градозащитники из отряда сотника Волиса.

— Тара Нарис ~

Почти полный диск Старшей луна серебрил пелену облаков. Половинчатая Младшая — завершала свой путь по небосводу, прячась за невысокими крепостными стенами Омакпайи. Густая ночная тьма опускалась на приграничный город.

Топот копыт о каменистую почву привлёк внимание двух стражников, дежуривших на стене.

Всадники остановили разгорячённых коней у закрытой решётки городских ворот.

— Открывай! — крикнул Ши.

— Утром приходите! Ночью пускать не велено, — ответил стражник. Его товарищ пытался вышагивать строевым по площадке над воротами, но то и дело приваливался к деревянным перилам. Те грустно поскрипывали.

— Мы из Томарана, — отчеканил Ши, спешиваясь. — У нас — разрешение!

Ши достал из поясной сумки пропуск с печатью Командующего Гунэиса.

— Нам тут ваши бумажки не указ. Утром приходите! Слышите? А то стрельну! — Стражник показательно помахал арбалетным болтом.

— Сотника Азула позови! — крикнула Нарис. Её конь нервно вышагивал на месте. Иссиня-чёрная шерсть блестела от пота, изо рта вырывались клубы пара. Подол плаща терракотового цвета лип к крупу мерина. Тара ещё в Томаране сменила платье на штаны, рубаху и плащ.

— А мне пост покидать тоже не велено. Ещё из жалования вычтут за самовольство. Утром приходите, — отозвался стражник.

Воздух вспорол звук спущенной тетивы. В землю перед Ши врезался арбалетный болт. Тэпат вынул из ножен обоюдоострый меч. Тара спрыгнула с коня, выступила вперёд.

Первый стражник вырвал у второго арбалет, смачно выругался.

— Тя кто стрелять просил? Балда! — послышался возмущённый голос.

— Тты-ы, — еле ворочал языком его вдрызг пьяный товарищ.

— Балда! — чуть тише выругался первый и уволок второго из виду, продолжая что-то ему втолковывать.

— У меня нет на это времени, — стальные нотки проскальзывали в голосе Нарис.

— Есть другой вход? — отозвался Ши, убирая меч в ножны.

— Только если ты желаешь искупаться.

— Пожалуй, воздержусь.

Стена полумесяцем огибала город и с обеих сторон заканчивалась высоким обрывистым берегом реки Акмэв. Хищники, таящиеся в омуте, отбивали всякое желание близко подходить к воде.

И всё же Омакпайя не была столь неприступной, как в былые времена. Если поискать прорехи в каменных стенах и постах стражников, наверняка бы повезло. Но сколько часов они на это потратили бы?

Тара подушечками пальцев ощущала стремительное течение песков времени. Оно заметало следы, обрывало тонкие нити связей, способные привести к убийце Софэна.

— Эй! Как звать-то тебя, служивый? — поинтересовалась Нарис у стражника. Тот уже закончил поучать напарника и вернулся на пост.

— Ардвонором кличут, — с гордостью ответил стражник.

— Аар-дву-у-нног! — со смешком вылез пьянчуга и повис на товарище, тыкая пальцем ему в грудь. — Ты ж Тобюн! То-о-бюн!

Стражник снял с себя руку приятеля. Развернул его. Размашисто пнул под зад. Пьянчуга с завыванием завалился куда-то вниз.

— Ардвонор! — Тара Нарис сделала вид, что не заметила поправки, — Так это тебе друг из Томарана просил долг передать?

Она подкинула монетку. Та прокрутилась в воздухе, блеснула серебром в лунных лучах, приземлилась обратно в ладонь.

— Долг то поболе был… — деловито протянул Ардвонор-Тобюн.

Тара показательно достала вторую серебряную монету.

— Ещё и за…

— Если этого мало, значит, я ищу какого-то другого Ардвонора, — холодно перебила Тара.

— Так вы друзья моего друга! Что ж вы сразу не сказали? — воодушевился Ардвонор-Тобюн и исчез.

Вскоре стражник появился у решётки, перекрывающей вход. Черт лица его в темноте арки было не разобрать. Впрочем, Нарис хорошо запомнила голос стражника. Знала его имя. От наказания за вымогательство ему не уйти. Как и его напарнику за пьянство. Но это позже.

Тара под укоризненным взглядом Ши протянула «долг» сквозь решётку ворот. Монеты упали в раскрытую ладонь Тобюна и исчезли в кошеле.

— Открывай! — выкрикнул вымогатель и скрылся из виду прежде, чем послышался перезвон цепи, что поднимала решётку.

За воротами Тару встретили обугленные в огне Кровавой войны дома, — уродливые шрамы загнивающего изнутри города, зарастающие мхом и кустарником.

Дальше расползались от главной улицы кварталы бедняков, выглядящие почти так же запущено. Уже отсюда можно было почувствовать стоящий над землёй смрад нищеты кошелька и духа, позволяющий людям жить среди дерьма.

— Проникаем в город за взятки… Словно разбойники, — тихо проворчал Ши, ведя лошадей вслед за Нарис. Разгорячённый вороной мерин фыркнул и дернул головой, встряхивая чёрной гривой, несогласный, что кто-то кроме Тары смеет им командовать. Ши давно привык к строптивому характеру коня, уверенней сжал поводья.

Выложенная камнем широкая дорога вела к внутренним воротам, за которыми начинались ремесленные кварталы.

— Оставшиеся посты также проходить будем? — занудствовал Ши.

— Больше никаких взяток, — успокоила его Тара. Денег у неё всё равно не осталось. — На третьих воротах никто не посмеет меня задержать.

— А на вторых? — уточнил Ши.

— Сейчас узнаем, — ответила Нарис, вскочила на вороного мерина и галопом устремилась к площади Тхаймоны Дайядор, раскинувшейся перед вторыми воротами.

— Имард Шамрис ~

В яме для заключённых было грязно, сыро и холодно. Белесый свет Старшей луны едва ли мог разогнать сгустившийся ночной мрак. Но глаза Имарда уже начинали привыкать к темноте.

Каменные стены образовывали просторное прямоугольное помещение. Пара десятков локтей в длину и ширину, десяток в высоту. Неглубокий ручей делил яму на две половины.

Деревянная решётка из брёвен с кулак толщиной закрыла отверстие над головами охотников.