Но и сейчас в ярком солнечном свете чувствовалась некая печаль. Возможно, оттого, что и красота может быть лишь кажущейся. Но Джулия постаралась выбросить эти мысли из головы. Этим утром ей хотелось перестать ощущать себя больной, не думать о детских косточках на берегу и не разговаривать с призраком Йенса.

И тут она услышала лай. Судя по всему, собачка была чертовски счастлива. Джулия повертела головой. Наверху, на дороге, что тянулась вдоль берега, она увидела седовласую женщину в ветровке. Она, похоже, шла к поселку, а рядом радостно скакал маленький светло-коричневый песик. Собачка была без поводка, забегала вперед хозяйки и тут же возвращалась обратно, тщательно обнюхивая все вокруг. Они повернули и едва не вприпрыжку пошли к одному из домов по другую сторону дороги.

«В Стэнвике не один Эрнст живет», — вспомнила Джулия.

Сон как рукой сняло. Джулия была бодра, как никогда. Она взяла пластмассовое ведерко и пошла наверх, к главному дому, набрать питьевой воды из колонки в саду. Сейчас, при солнечном свете, дом выглядел очень гостеприимно, даже высокая нестриженая трава не портила впечатления, но Йерлоф не позаботился дать ей ключи от дома, хотя Джулии хотелось зайти внутрь, чтобы взглянуть на свою комнату.

Джулия смотрела, как в ведерке плещется вода, и подумала о том, что ей ничего не мешает побыть на Эланде подольше, не один день. Тем более если и вправду, как сказал Йерлоф, надо что-то сделать. Если, конечно, он ей объяснит, что именно. Тогда можно остаться еще, ну… дня на два-три.

Потом Джулия посмотрела на пустой дворик с пожелтевшей травой и тут же передумала. Нет. Она поедет в Гётеборг сегодня.

Джулия пошла обратно, крепко сжимая ручку полного ведра. На полпути она остановилась, чтобы посмотреть на желтую виллу позади холма с ветряной мельницей недалеко от их дома.

Окруженная высокими разросшимися ясенями, вилла едва виднелась — некая тень за холмом с ветряной мельницей, — но и того, что видно, казалось достаточно, чтобы понять, насколько она красива. Дом не просто пустовал — он был совершенно заброшен. Жесткий эландский ветер обшарпал стены и теперь развлекался тем, что доламывал разбитые окна.

Джулия хотя и довольно смутно, но все же помнила, что на вилле жила какая-то старая женщина. Она, что, конечно, очень странно, никогда не выходила из дома и не общалась ни с кем в поселке.

Не менее странным казалось и то, что дом оставили догнивать. Ведь, как ни крути, несмотря на трещины в погрызенной ветром штукатурке, это был настоящий особняк. Наверняка же эта усадьба досталась кому-то в наследство!

Джулия опять подхватила ведерко и пошла вниз готовить завтрак.

Сорока пятью минутами позже Джулия собрала вещи и с одной сумкой в руке и другой на плече уже запирала домик. Кровать была застелена, жалюзи опущены, электричество отключено. Домик вновь опустел.

Джулия направилась через поселок вдоль побережья к машине. Она никого не встретила. Она подошла к «форду», забралась на водительское сиденье, завела двигатель и напоследок еще раз посмотрела на свой бывший дом, на пустой поселок, старую ветряную мельницу, на переливающуюся внизу воду и почувствовала, как ее вновь охватывает тоска.

Джулия решительно нажала на газ и развернула машину к дороге. Она проехала мимо бывшей фермы, теперь летнего домика, мимо запущенной желтой виллы, мимо дорожки к дому Йерлофа.

«Йенс, пока».

«Пока, Йенс».

Слева от дороги отходило ответвление к еще одной группе летних домов. У развилки стояла глубоко вкопанная квадратная известняковая плита. Белой краской на ней было написано: «Резьба по камню — 1 км». За плитой торчал металлический дорожный столб с указателем.

Джулия посмотрела на знак и вспомнила, что она собиралась сделать сегодня утром до того, как распрощается с Йерлофом: она хотела заехать на заброшенную каменоломню и посмотреть на работы Эрнста Адольфссона.

Денег на то, чтобы покупать скульптуры у Джулии, разумеется, не было, но посмотреть хотелось. Кроме того, может быть, ей удастся расспросить про Йенса, если Эрнст помнит день его исчезновения и что он сам тогда делал. Вреда-то уж от этого точно не будет.

Джулия свернула на ответвление, маленький «форд» зарычал и закачался на плохой дороге. Хуже дороги она до сих пор не видела. Постаралась в основном, конечно, эландская погода. Вода после ночного ливня собралась в колеях глубокими длинными лужами. Машина ехала на первой скорости, но недовольно ворчала, переваливаясь из лужи в лужу.

Летние дома остались позади. Джулия ехала вдоль границы зарослей. Дорога плавно поворачивала вдоль берега к каменоломне, прямой подъезд вел к прижавшемуся к земле дому Эрнста Адольфссона. Перед домом находилось что-то вроде круглой стоянки. Там ожидал хозяина старенький белый «вольво».

Никакого движения поблизости не наблюдалось, но в середине площадки стояла еще одна плоская полированная плита с надписью, на сей раз черной краской: «Резьба по камню — добро пожаловать».

Джулия заехала на площадку, припарковалась позади «вольво» и выключила мотор. Она выбралась из машины, не забыв достать из сумки бумажник.

Ветер играл низкой травой, деревьев поблизости почти не было. Одной стороной дом смотрел на здоровенную яму, ранившую берег, — это была каменоломня; с другой стороны простирались заросли вереска и можжевельника.

Джулия повертелась и посмотрела на дом Эрнста. Тишина, все закрыто. Она решила позвать:

— Алло?

Ветер заглушил ее возглас — никто не ответил.

К короткой стене дома, где была входная дверь, вела широкая дорожка, выложенная плитками известняка. Возле двери Джулия увидела кнопку звонка.

Она подошла и позвонила.

Опять ничего. Но машина-то припаркована перед домом, так куда же, интересно, запропастился Эрнст?

Она еще раз нажала на кнопку и услышала слегка отдаленный трезвон. И опять ничего не произошло.

Следуя неизвестно откуда взявшемуся порыву, Джулия попробовала открыть дверь. Она оказалась незапертой и широко распахнулась, как бы приглашая ее зайти.

Она просунула голову внутрь:

— Алло?

Снова тишина. Свет выключен, в прихожей темно. Джулия ожидала услышать звук тяжелых шагов и постукивание трости по полу, но вокруг — лишь мертвая тишина.

«Эрнста нет дома, он сейчас наверняка у Йерлофа», — уверял ее внутренний голос. Но Джулию слишком одолевало любопытство. Неужели на Эланде не запирают двери, когда уходят? Что, здесь люди по-прежнему настолько верят друг другу?

У двери лежал коврик с надписью «Добро пожаловать». Джулия пару раз шаркнула по нему подошвами туфель и вошла внутрь.

— Алло? — позвала она. — Эрнст? Это я, Джулия, дочь Йерлофа.

С потолка прихожей свисала крошечная скульптура с маленьким корабликом. Он слегка покачивался от сквозняка и, казалось, плыл в полумраке прихожей. Справа была кухня, очень опрятная и чистенькая, удобно обставленная: накрытый скатертью обеденный стол и два деревянных стула. Слева — спальня с узкой, тщательно заправленной кроватью.