litbaza книги онлайнИсторическая прозаСпецслужбы СССР в тайной войне - Владимир Семичастный

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 18 19 20 21 22 23 24 25 26 ... 132
Перейти на страницу:

— Лазарь Моисеевич просит вас зайти к нему. Захватите и секретарей ЦК.

Приходим. Идет заседание Политбюро ЦК. Глубокая ночь. Ждем еще час. Наконец приглашают.

Каганович объявляет:

— Ну, теперь вопрос о первом секретаре ЦК ЛКСМ. Вот мы тут советовались и пришли к единому мнению, что нужно рекомендовать к избранию молодого, прямо скажем, «зеленого» человека. Каково мнение ЦК ВЛКСМ? — обращается он к Иванову и Ершовой.

— Мы согласны, — с облегчением отвечают те.

И тогда Каганович, обращаясь ко мне, говорит:

— Вот вас-то мы и будем избирать первым секретарем ЦК комсомола.

Для меня это было полной неожиданностью.

— Лазарь Моисеевич, я не готов! У меня не получится!

— Не получится — выгоним. Другого найдем.

— Так ведь есть Митрохин, второй секретарь.

— Это мы и без вас знаем. Митрохин, а не Митрохненко. А для Украины это не годится. А вы — украинец, язык знаете, родились и выросли на Украине. Будем вас избирать.

Каганович, выйдя из-за стола президиума, пожал мне руку и сказал, что впервые поздравляет первого секретаря ЦК комсомола, еще не вышедшего из комсомольского возраста.

— У казаков Запорожской сечи, — сказал он, — был обычай сыпать землю на голову избранника, чтобы не отрывался от земли. Здесь земли у меня нет, есть только корзина с мусором, не высыпать же вам мусор на голову! Правда, — продолжал он, — есть другой обычай…

При этих словах он вдруг резко и сильно двинул меня в плечо! От неожиданности я чуть не упал, но устоял на ногах.

— Вот это хорошо, — одобрительно сказал Каганович. — Раз на ногах удержался, толк будет.

На этом все закончилось.

После двух дней томительных ожиданий собрался наконец пленум ЦК комсомола Украины. Заседание происходило в зале для пленумов ЦК партии. Вел его второй секретарь ЦК комсомола. Обсуждались разные текущие вопросы. Часов в 6 вечера объявили перерыв до 20 часов. Делегаты собрались к этому часу.

Но у Кагановича свой распорядок дня, как у И.В. Сталина: обед — с 18 до 19 часов, послеобеденный сон — до 21 часа, а потом работа — до 4–5 утра. Пленум собрался, а Кагановича нет, и никто не берет на себя смелость позвонить ему. Где-то в 10 вечера он появился: «Давайте начинать».

Предварительно Г.Г. Шевелю было сказано, чтобы он выдвинул мою кандидатуру.

Избрали меня единогласно.

Все разъехались, а я остался один на один с Митрохиным.

Каганович завел тогда такой порядок: на заседания Политбюро, Секретариата, на любое совещание, если меня приглашали, со мной всегда в роли «дядьки» ходил Митрохин — подстраховывал.

И начались мои будни в роли первого секретаря ЦК ЛKCM Украины.

Первой моей задачей было быстро подобрать секретарей ЦК. Вторым секретарем по пропаганде я взял Г.Г. Шевеля с университетским образованием. Хороший был работник и к тому же хорошо пел. Я с ним проработал до 1950 года без забот и осложнений.

Константину Коваленко я предложил стать секретарем по кадрам. У него с национальностью было «почище», чем у меня: мать — гречанка, отец — украинец, но по окончании Казанского авиационного института он в анкете — в графе «национальность» — записал себя… татарином и долго потом не мог этот ляпсус исправить. Я пытался ему помочь, но это было очень сложно.

Лидию Гладкую я сделал секретарем по пропаганде, Людмилу Шендрик — секретарем по школам. Подобралась отличная команда зрелых, эрудированных, волевых людей, которая меня никогда не подводила и достойно представляла комсомол Украины.

Отличным был и мой главный актив — 25 первых секретарей обкомов комсомола из 25 областей: Б. Шульженко в Киевском обкоме, Максим Понипка в Полтаве, М. Андросов в Запорожье, Г. Мищенко (Мищенко Василий — в Тернополе) в Житомире, Александр Кадрышев в Одессе, Петр Елистратов в Херсоне, А. Смирнов в Днепропетровске, Кириченко в Харькове, Лысенко в Черкассах, Цыбулько в Сталино, Кулик Владимир во Львове и другие. Многие из них были прирожденными партийно-комсомольскими деятелями, золотой фонд партии и комсомола.

А началась моя работа первым секретарем ЦК ЛКСМ Украины со знаменательного события. В 1948 году предстояло празднование 30-летия комсомола. В связи с этой датой во всех уголках страны обсуждалось и подписывалось письмо комсомольцев и молодежи Советского Союза «вождю народов, учителю и другу советской молодежи» Иосифу Виссарионовичу Сталину. Постоянно в печати сообщалось, сколько миллионов подписей собрано.

Буквально на следующий день после избрания меня срочно вызывают на заседание Секретариата ЦК партии. Я недоумеваю и спрашиваю у девчат в приемной о причине вызова, те тоже ничего не знают: «Сказал: срочно вызвать».

Захожу. Каганович кивнул:

— Садитесь. Ваш вопрос будет последним.

В конце заседания Каганович говорит:

— Теперь обсудим молодого, да раннего. Только начал, а уже свои порядки заводит.

Я встаю ни жив, ни мертв.

— Слушайте, что вы там обсуждаете сейчас по всей Украине?

Я с облегчением вздохнул:

— Обсуждаем проект письма товарищу Сталину.

— На каком основании вы его обсуждаете, если мы, два члена Политбюро ЦК ВКП(б), — он кивает на сидящего рядом Хрущева, — не знаем ни текста, ни самого факта: кем прислано это письмо и откуда оно появилось? Как это понимать?

— Мы получили проект письма из ЦК ВЛКСМ и перевели его на украинский язык.

— Вот это молодцы. Додумались. Почему мне не сообщили?

— Я даже не подумал. Ведь секретарь ЦК по пропаганде подписал телеграмму в обкомы партии, чтобы оказали содействие.

— Какое право он имел это делать?! Ты неопытный — просишь, он опытный — подписывает, а мы с Хрущевым ничего не знаем об этом?! — разбушевался Каганович.

— Михайлов сказал мне, что текст одобрен Политбюро, — пытался я оправдаться.

— А мы что, уже не члены Политбюро?! Давайте текст письма!

— У меня с собой нет, я не знал, что меня вызывают по этому вопросу.

— Ну, ладно, — уже спокойнее сказал Каганович, — пришлите мне и русский, и украинский тексты.

После Секретариата я сразу направился к себе. Звоню Н.А.Михайлову и докладываю, что получил выволочку за то, что два члена Политбюро ничего не знают о письме. Николай Александрович растерялся:

— Что? Как это «не знают»? Что говорили? Какие замечания? — разволновался он.

— Не знаю. Я передал каждому по несколько экземпляров — и тому, и другому, а дальше не знаю, как быть. Может быть, вы им позвоните?

— Нет, я звонить не буду. А как идет сбор подписей? Каганович отменил его?

— Все идет нормально. Он ничего не отменял.

1 ... 18 19 20 21 22 23 24 25 26 ... 132
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?