Спереди загырчали на крымском наречии — и Ферзь вспомнил события минувшей ночи. Все-таки его сморило, ближе к утру случился приступ язвенной болячки, мутанты дали глотнуть какой-то дряни из фляги, и вор забылся во сне.

В утренних сумерках виднелись две фигуры, стоявшие возле сендера с омеговской эмблемой на капоте; говорил высокий, бритый налысо старик. Низкорослый мутант с аккуратной бородкой смотрел на лес, тянущийся справа от дороги, но, судя по позе, слушал внимательно.

Мутанты были в брезентовых плащах. Если бы Ферзь встретил таких в Москве, то решил, что перед ним обычные старатели. Поискал глазами пятого и услышал за спиной тихое сопение. Слева высились два кургана из мусора, один большой, другой поменьше. Свалку огибала светлая лента дороги, а впереди возвышались холмы. Что ж — он еще раз глянул по сторонам — мутанты едут правильно, за холмами Сетуньская пойма. Ферзь потер глаза морщинистыми пальцами, взъерошил волосы. От поймы совсем недалеко до нищих кварталов. Стоит на старую дорогу вырулить — и вот она, территория клана. Там и братва…

Он скосил взгляд вправо, потом влево. Бычары по бокам от него пялились вперед с застывшими лицами. Их бугристые лбы скрывали кепки, тень от козырьков падала на глаза.

— Твари! — прошипел Ферзь.

И получил локтем в бок. Охнув, вор зажмурился, хватая воздух ртом, предчувствуя, как блеванет желчью.

Чернявый, что подписал его с мутантами идти, тоже тварь! Кровью умоется, когда Ферзь из этой бодяги выскочит, но сначала надо от мутантов избавиться. Вор, пересилив боль, сел прямо.

— Стоян, — старик шагнул к машине, — зачем так сильно?

Он перешел на язык нормальных людей.

Зажав ружье коленями, ударивший вора Верзила поправил лямки ранца за спиной, недовольно буркнул что-то и снова обхватил ручищами длинный ствол.

— Смотри, — старик недовольно качнул головой, — кабы ребро не сломал.

Снял флягу с пояса, протянул Ферзю, но тот не спешил ее брать. Сглотнул, вспомнив неприятный вкус бурды, после которой в желудке все затвердело и накатила сонливость.

— Пей, — повернувшись, сказал низкорослый.

Старик по-прежнему протягивал флягу, напряженно глядя вору в глаза. Мутант, которого назвали Стояном, размашистым движением обхватил Ферзя, словно любимую женщину. Согнув руку, слегка придушил старого вора, двинув предплечьем вверх, запрокинул ему голову.

— Пей, — повторил низкорослый.

Верзила взял флягу и сунул Ферзю в приоткрытый рот. Вонючая, вязкая жижа пошла не в то горло. Вор икнул, непроизвольно фыркнул — брызги вперемешку с соплями вылетели из носа. Тягучий комок скатился по пищеводу и ледышкой свалился в желудок. Перед глазами поплыло.

Стоян отпустил Ферзя.

— Так лучше? — Старик перегнулся через борт, забрал флягу.

Ферзь с удивлением ощутил, что боль в желудке отпускает, и кивнул в ответ. Правда, мысли в голове потекли медленней, стали как кисель.

— Тодор, — сказал старик, — сними ранец, сходи к холмам. Посмотри, что за ними. Жив, тебе на свалку, Стоян — в лес.

Верзилы попрыгали на землю, скинув тяжелую поклажу, разошлись.

— Поговорим. — Старик занял место водителя, сев боком к Ферзю. — Ты помнишь, как меня зовут?

Имя само всплыло в голове — твердое, как гранит, крепкое, как железо.

— Демир, — сказал вор, глядя в умные глаза мутанта.

Слова эхом отдавались в голове Ферзя, лица собеседников слегка расплывались, вокруг все было серо, как в тюремной камере киевской Лавры, куда он угодил в юности, когда впервые смокрушничал. С подельниками завалил двух монахов, иначе в продуктовый склад было не забраться. Но не учли они тогда, что сигнальная электроника на воротах стояла, спалились все. Жрецы отбили Ферзю почки и бросили в камеру. Потом пришел узколобый хмырь с козлиной бородкой, осмотрел его ушибы и составил протокольную запись, зарисовав приметы вора.

— Это Крум. — Старик указал на подступившего к сендеру низкорослого мутанта.

— Стоян не переборщил? — Крум взял Ферзя за подбородок, оттянул одно веко, потом другое.

Вор отдернул голову. Он не манис для продажи, чтобы ему в рожу заглядывали.

— Нет, сейчас он мало выпил, — возразил старик.

— Что за пойло? — Ферзь встряхнулся, стараясь избавиться от шума в голове.

— Отвар из песчаного бессмертника с добавками дурман-травы, — мягко сказал Демир. — От язвы помогает.

Лицо мутанта разгладилось.

— Только часто и много его нельзя: кишки вязать станет, — добавил он, — придется клизьму ставить.

Вор побледнел. Не хватало ему такого сраму. Если братва узнает…

— Хочешь сбежать? — спросил вдруг Демир. Его голос стал твердым, взгляд — пристальным.

— Нет. — Ферзь ответил честно. Он не думал о побеге, хотел добраться в кварталы и там избавиться от мутантов.

— Помнишь? Тебе не жить, — быстро произнес старик. — Тебя в клане прикончат, если узнают про это.

Демир полез во внутренний карман плаща, достал смятый листок.

Мутант держал его ровно, но буквы все равно плясали перед глазами. В голове снова зашумело, мелькнули лица Болта и Дули, сидящих на лавке в просторной комнате. Образ чернявого незнакомца, который знал про Ферзя не меньше, чем сам вор, сменил долговязый пацан, похожий на погибшего кореша из Херсон-Града.

— Помнишь? — повторил Демир.

Когда вор кивнул, он спрятал листок в карман.

— Поможешь нам? — Крум снова придвинулся вплотную. — Тогда научим делать отвар, вылечишься. Проживешь долго.

— Да, — кивнул старик, похлопав по карману. — Получишь бумагу и делай с ней что хочешь.

Оба слегка картавили, чувствовался характерный для южан выговор, но изъяснялись мутанты на языке нормальных людей достаточно хорошо. И самое главное — были не глупы, предлагали Ферзю кнут и пряник. Вор задумался, соображая, сможет ли выгоду извлечь из сложившейся ситуации. Все-таки перед ним не хитрый чернявый хмырь, а мутанты. У них мозги по-другому завернуты, надо обвести тварей вокруг пальца, Ферзь на это мастак.

— Почему племена на Москву двинули? — спросил он, рассудив, что другого момента может не представиться и прояснить все следует здесь и сейчас.

Крум посмотрел на старика.

— Московские кланы жестоки, всегда против мутантов, — Демир с достоинством взглянул на Ферзя. — Но мы честнее вас, мы только охотимся, чтобы добыть пищу, а нас за это хотят истребить.

— Кто?

— Нас хочет истребить Преподобный Гест. Он…

— Нет больше Геста, — перебил Ферзь. — Чего вы сюда приперлись-то?

Мутанты переглянулись, а вор добавил:

— Ильмар теперь за него, евонный брательник.