– Эта игра меня не устраивает, – запротестовал Маркхэм. – Я предпочитаю играть в бридж. – Тем не менее он проделал необходимую манипуляцию. – Четыре фута и восемь с половиной дюймов, – равнодушно объявил ОН.

Ванс положил на ковер сигарету прямо под узлом на веревке.

– Теперь мы знаем точную высоту, на которой находился этот кольт в момент выстрела… Я уверен, что вы улавливаете ход моих рассуждений.

– Это все очевидно, – отозвался Маркхэм. Ванс снова подошел к двери и позвал Сииткина.

– Окружной прокурор хочет провести испытание, – заявил Ванс детективу, – и просит вас одолжить ему на время пистолет.

Сниткин шагнул вперед и с изумленным видом вручил Маркхэму свой пистолет.

– Он на предохранителе, сэр. Может, разрядить его?

Маркхэм чуть было не отказался от оружия, но Ванс вовремя вмешался.

– Все в порядке. Я надеюсь, мистеру Маркхэму не придется стрелять… в меня.

Когда детектив ушел, Ванс уселся в кресло Бенсона и устроил голову на спинке так, как приблизительно лежала голова Бенсона.

– А теперь, мой дорогой Маркхэм, – сказал Ванс, – будьте добры, встаньте на место, где стоял убийца, и вытяните руку с пистолетом, но держите пистолет точно над сигаретой. – Он улыбнулся. – И, пожалуйста, не нажимайте на спусковой крючок, иначе вы никогда не узнаете, кто убил Бенсона.

Маркхэм с явной неохотой выполнил просьбу Ванса. Когда он встал так, как сказал Ванс, и вытянул руку с пистолетом, Ванс попросил меня измерить расстояние от пистолета до пола. Оно было равно четырем футам и девяти дюймам.

– Совершенно верно, – сказал Ванс, вставая, – Ваш рост, Маркхэм, составляет пять футов и одиннадцать дюймов. Следовательно, человек, застреливший Бенсона, был примерно вашего роста, скажем, пять футов и десять дюймов… Надеюсь, это тоже очевидно для вас?

Демонстрация Ванса была простой и ясной и произвела впечатление на Маркхэма. Тот сразу стал серьезными Некоторое время он хмуро разглядывал Ванса, потом заговорил:

– Все это хорошо, но человек, который застрелил Бенсона, мог держать пистолет выше, чем я.

– Это неустойчивое положение, – ответил Ванс. – Я слишком много раз стрелял и знаю – а это известно всем опытным стрелкам, – что когда человек стреляет в небольшую мишень, он опускает руку с пистолетом так, чтобы прямая линия проходила от глаза через мушку прямо к цели. А в этом случае условия соблюдаются лишь в том положении, в котором держали руку вы…

– Ваше допущение основано на том, что человек, убивший Бенсона, был опытным стрелком по маленьким мишеням, – возразил Маркхэм.

– Это не допущение, а факт, – тут же отозвался Ванс. – Согласитесь, если бы этот человек не был опытен в стрельбе, он бы не выбрал такую мишень, как, скажем, лоб, а стал бы целиться в грудь. Выбрав в качестве цели лоб, он тем самым дает нам знать, что он опытный стрелок. Вы согласны? Более того, будь он неопытным стрелком, он бы нацелил пистолет на грудь и не ограничился бы при этом всего одним выстрелом.

Маркхэм задумался.

– Да, я согласен. Ваша теория звучит очень правдоподобно, – наконец признал он. – Но, с другой стороны, этот человек мог быть любого роста выше пяти футов десяти дюймов и он мог держать руку в любом положении.

– Вы правы, – согласился Ванс, – но не забывайте того факта, что в данном случае положение убийцы было вполне естественным. В противном случае Бенсон мог бы заподозрить неладное и положение трупа было бы иным: а он убит в совершенно естественной позе. Конечно, убийца мог наклониться, не выпускав из виду Бенсона… Ну давайте согласимся, что рост убийцы – между пятью футами и десятью дюймами и шестью футами и двумя дюймами… Это вас устраивает?

Маркхэм молчал.

– А вот мисс Сент-Клер, – улыбнулся Ванс, – никак не потянет больше чем на пять футов и пять или шесть дюймов.

Маркхэм усмехнулся и продолжал курить.

– Капитан Ликок, кажется, намного выше шести футов, не так ли? .

– Что заставляет вас так думать?

– Вы сами сказали мне, знаете ли!

– Я вам сказал?!

– Ну, не совсем так, – поправился Ванс. – Сказали не словами, а поведением. Когда я назвал вам приблизительный рост убийцы и вы приняли это без возражений относительно молодой леди, которую вы подозревали, ваш мозг немедленно стал работать в направлении другого возможного человека. И поскольку возлюбленный этой леди является другим возможным подозреваемым, я пришел к выводу, что вы думаете о капитане. Если бы рост капитана отличался от указанного, вы бы начали возражать, но вы промолчали, а поскольку вы согласились с моими словами, что убийца мог наклониться, я решил, что капитан необычайно высок… Так что, мой дорогой друг, ваше красноречивое молчание сказало мне – капитан явно выше шести футов.

– Я вижу, что чтение мыслей тоже относится к числу ваших талантов, – сказал Маркхэм.

В тоне Маркхэма явно слышалось раздражение, раздражение человека, которого лишили веры. Ему приходилось признавать превосходство Ванса в ущерб собственным убеждениям.

– Надеюсь, теперь вы не сомневаетесь в правильности определения роста убийцы? – медоточивым голосом осведомился Ванс.

– Не совсем, – буркнул Маркхэм. – Меня удивляет, почему это не сделал Хагедорн, если все так просто?

– Анаксагор сказал, что тот, кто имеет повод, тот заправляет лампу маслом. Мудрое замечание, один из тех софизмов, которые содержат чистую правду. Лампа без масла, знаете ли, бесполезна. У полиции достаточно ламп и самых разнообразных, заметьте, но в их лампах нет масла. Поэтому они могут что-либо отыскать лишь в ясный солнечный день.

Теперь ум Маркхэма работал в другом направлении. Он встал и прошелся по комнате,

– До сих пор, я не считал капитана Ликока возможным преступником.

– Почему же? Только потому, что один из ваших сыщиков сказал, что в ночь преступления он, как порядочный мальчик, сидел дома?

– Я полагаю, что поэтому, – задумчиво отозвался Маркхэм. Потом он резко повернулся к Вансу. – Возможно, этого не было. Но, Ванс, эти дьявольски подстроенные улики против мисс Сент-Клер… Где она была между двенадцатью и часом ночи? Почему она пошла обедать с Бенсоном? Как оказалась здесь ее сумочка? А что можно сказать об этих окурках? Черт возьми, ведь они же существуют! Я не могу до конца поверить в вашу удивительную демонстрацию, как бы убедительна она ни была. Ведь факт наличия окурков тоже весьма убедителен.

– Боже мой! – вздохнул Ванс. – Вы потрясающе придирчивый человек. Хорошо, возможно мне удастся объяснить вам наличие здесь этих злополучных окурков.

Он еще раз подошел к двери, опять позвал Сииткина и вернул ему пистолет.

– Окружной прокурор благодарит вас, – зашил Ванс, – и просит оказать ему еще одну любезность. Поднимитесь, пожалуйста, наверх и пригласите сюда миссис Платц. Мы хотим поболтать с ней.