Человек-обезьяна улыбнулся.

— Я могу и сам уйти в любое время суток, — сказал он, — но прежде я должен удостовериться в том, что человека, которого я разыскиваю, в городе нет. Однако позволь поблагодарить тебя за помощь, хотя я и не понимаю причины твоего благородного поступка.

— Все очень просто, — ответил Прекларус. — Девушка, которую ты спас утром, Дилекта, дочь Диона Сплендидуса. Она моя невеста. Теперь понятно, почему я так сделал?

— Понятно, — сказал Тарзан. — Я рад, что подоспел вовремя.

— Радоваться пока рано, — проговорил Прекларус. — Человек, который оскорбил Дилекту, Фастус, сын Сублатуса, и теперь у императора есть две причины для мести. Но пока ты здесь, тебе ничто не угрожает. Рабы тебя не выдадут, и вряд ли тебя здесь обнаружат.

— Если я останусь и выяснится, что ты мне помог, на тебя падет гнев императора.

Максимус Прекларус дернул плечом.

— Я каждый день жду, когда это случится. И дело не в тебе, а в том, что сын императора мечтает жениться на Дилекте. Для Сублатуса этого достаточно, чтобы уничтожить меня. Если выяснится, что я тебе помогал, то хуже уже не будет.

— Может, я смогу быть тебе полезным, — сказал Тарзан.

— Каким образом? Отсюда ты не сможешь сделать ни шагу. Сублатус обещал огромное вознаграждение тому, кто тебя поймает, и отныне все жители Каструм Сангвинариуса, включая женщин и детей, будут начеку. Кроме них, за стенами города есть еще тысячи негров-варваров, и всем не терпится изловить тебя.

— Сегодня, как ты видел, я дважды убегал от солдат Сублатуса, произнес Тарзан с улыбкой. — Мне ничего не стоит выбраться из города и обмануть бдительность варваров из окрестных деревень.

— Почему же ты не уходишь? — спросил Прекларус.

— Я пришел сюда в поисках сына моего друга, — ответил Тарзан. Несколько недель тому назад он отправился обследовать горы Вирамвази, среди которых расположена ваша страна. Проводники его бросили в самом начале восхождения. Я убежден, что он последовал дальше и скорее всего находится внутри горной цепи, а может и в самом каньоне.

— Если сын твоего друга попал в эту часть долины, то его схватят и приведут в Кастра Сангвинариус, — сказал Максимус Прекларус. — Как только это случится, я тут же узнаю, так как меня отправили нести службу в Колизее — знак того, что я в немилости у Сублатуса, ибо это самая малоприятная служба, на которую могут назначить офицера.

— Могло ли случиться, что он оказался в другой части долины? — спросил Тарзан.

— Нет, — ответил Прекларус. — В долину ведет единственный путь, — тот, которым тебя провели. На востоке есть другой город, но твой друг не смог бы попасть туда, минуя леса вокруг Кастра Сангвинариуса, а в этом случае его схватили бы и доставили к Сублатусу.

— Тогда придется мне на время остаться, — сказал Тарзан.

— Ты будешь желанным гостем, — ответил Прекларус.

Тарзан пробыл в доме Максимуса Прекларуса три недели. Фестивита искренне привязалась к загорелому варвару и, поскольку ей надоело общаться с помощью переводчика, взялась обучить гостя своему языку. В скором времени Тарзан уже оказался в состоянии поддерживать беседу. Он не упускал случая поупражняться в новом языке, тем более что Фестивита без устали расспрашивала его о внешнем мире, обычаях и нарядах современной цивилизации.

А тем временем, пока Тарзан из племени обезьян ждал со дня на день вестей о фон Харбене, человек, которого он искал, вел жизнь патриция при дворе императора Востока, и хотя работа в библиотеке ему нравилась, мысль о том, что он все же пленник, приводила его в негодование.

Он то и дело принимался обдумывать планы побега, которые тут же забывались, стоило рядом оказаться очаровательной дочери Септимуса Фавония.

Так проходили дни, а в это время далеко отсюда, в другом мире, по высоким террасам леса неслась испуганная обезьянка.

В принципе хвастовство присуще всем людям, независимо от эпохи или расы. Поэтому не удивительно, что Мпингу, гордый от сознания тайны, о которой знали только его хозяйка да семья Максимуса Прекларуса, время от времени с заговорщицким видом начинал произносить туманные фразы, интригуя слушателей.

Мпингу действовал без злого умысла. Он был верен дому Диона Сплендидуса и ни за что по собственной воле не причинил бы зла своему хозяину или другу хозяина. Но как и всякому, кто слишком много болтает, а Мпингу, разумеется, болтал слишком много, ему пришлось поплатиться за свой длинный язык.

В один прекрасный день, покупая на рынке провизию для хозяйского стола, он вдруг ощутил на своем плече чью-то тяжелую руку, и, обернувшись, увидел центуриона дворцовой охраны с отрядом легионеров.

— Ты Мпингу, раб Диона Сплендидуса? — спросил центурион.

— Да, — ответил негр.

— Пойдешь с нами, — приказал центурион. Мпингу отшатнулся, ибо солдат цезаря боялись все.

— Что тебе нужно? — спросил он. — Я ничего плохого не сделал.

— Пошевеливайся, варвар, — приказал офицер. — С тобой поговорят и отпустят.

Он подтолкнул Мпингу к солдатам.

Собралась толпа, как это всегда случается, когда кого-нибудь арестовывают, но центурион не обратил на нее внимания, словно ее и не было. Как только Мпингу увели, люди сразу разошлись. Ни один из них не задал вопроса и не вмешался. Кто дерзнул бы спрашивать офицера цезаря? Кто осмелился бы вступиться за чернокожего раба?

Мпингу решил было, что его ведут в тюрьму под Колизеем, куда бросали всех заключенных, но вскоре увидел, что они идут в другую сторону, а когда понял, что его ведут во дворец, то пришел в неописуемый ужас.

Никогда прежде Мпингу не переступал порога дворца, и, когда за его спиной затворилась дверь, он едва не лишился чувств. Он был наслышан о жестокости Сублатуса, о том, как безжалостно расправляется император со своими врагами, и эти видения настолько парализовали его волю, что, оказавшись в зале перед высоким дворцовым сановником, он чуть было не осел на пол.

— Это Мпингу, — объявил задержавший его центурион, — раб Диона Сплендидуса. Мне приказали доставить его к тебе.

— Хорошо, — сказал сановник. — Можешь остаться, пока я буду его допрашивать. Затем он обратился к Мпингу.

— Известно ли тебе, каким наказаниям подвергают тех, кто пособничает врагам цезаря?

Рот Мпингу конвульсивно задергался, словно он лишился дара речи.

— Они умирают! — угрожающе зарычал сановник. — Умирают страшной мучительной смертью.

— Я ни в чем не виноват! — вскричал Мпингу, у которого вдруг прорезался голос.

— Не лги, варвар! — презрительно бросил сановник. — Ты помог бежать пленнику по имени Тарзан и в настоящее время прячешь его от императора.

— Не помогал я ему бежать и не прячу, — захныкал Мпингу.