— Должен сказать, что я считал Люси человеком благородной натуры, и потому, собственно, она всегда мне нравилась. У нее было редкое чувство юмора, и если Люси находила вас достойным своей дружбы, она отдавала вам всю себя, без остатка.

— Просто она была… Ну ладно: она была просто Люси. И теперь ее не стало.

Несколько минут они стояли молча, прислонившись друг к другу плечами, словно давние друзья.

Мэри наблюдала за парящим в небе орлом, наполняясь умиротворенностью окружающей природы и изгоняя из души все лишнее. Она глубоко вдохнула свежий, чистый воздух, пахнущий сосной, кедром, ароматом полевых цветов, и успокоилась, вновь повторив про себя стихотворную строку: Я расскажу тебе, как солнце восходит и туман рассеивается…

* * *

Миллер Даггерпонт свалился на голову Мэри во время завтрака. Она увидела, как он пробирается между столиками в столовой и с чувством фатальной неизбежности поняла, что он направляется именно к ней. У всех посетителей, мимо столиков которых проходил Даггерпонт, вилки и ложки застывали в воздухе, а выражение лиц колебалось в диапазоне от ужаса до смешанной с изумлением радости.

Даггерпонт был настолько же широк, насколько высок — настоящий шкаф, — с лицом бульдога и редким ежиком седых волос. Поверх белоснежной рубашки его полный торс плотно облегал золотой с черным парчовый жилет; узел черного тонкого галстука скрывался в складках двойного подбородка. Серебряная пряжка огромного ремня, усеянная бирюзой, выпирала на животе, точно витиеватый орнамент на капоте тягача «Мак». Туфли из змеиной кожи на облаченных в черные брюки ногах выглядели до смешного маленькими под такой чудовищной тушей.

— Мисс Мэрили Дженнингс, если не ошибаюсь? — Голос Даггерпонта громом прокатился по всему залу.

Первым желанием Мэри было ответить «нет», в надежде на то, что эта громадина уйдет и напугает кого-нибудь другого из посетителей, но голова ее предательски кивнула, подтверждая правильность предположения Даггерпонта.

Он протянул ей руку, похожую на надутую резиновую перчатку, и ухватил руку Мэри прежде, чем та успела вытереть дынный сок.

— Миллер Даггерпонт, эсквайр, — представился гигант голосом достаточно громким, чтобы разбудить призрак мадам Бель. — Адвокат и человек эпохи Возрождения. У меня для вас сюрприз, маленькая леди.

— Я не очень уверена, что мое сердце будет способно его выдержать, — откликнулась Мэри, шутя лишь наполовину.

— Пойдемте, — приказал Даггерпонт, вытаскивая Мэри из-за стола. — Это важно. Поесть вы успеете в любое другое время.

Похоже, по части данного предмета Даггерпонт был несомненным знатоком. Желудок Мэри протестующе заворчал, но ей пришлось, спотыкаясь, следовать за адвокатом, размышляя о том, что самого мистера Даггерпонта из-за трапезы не смог бы вытащить даже дикий слон. Миллер, точно локомотив товарного поезда, протащил Мэри через вестибюль на улицу. Промчавшись по Мэйн-стрит, он, игнорируя правила уличного движения, пересек Первую авеню и продолжил свое стремительное движение, совершенно не обращая внимания на любопытствующие взгляды встречных прохожих.

Они свернули к кирпичному дому с витриной в резной деревянной окантовке. Сверху, полукругом, красовалась надпись золотыми буквами в веселеньком стиле девяностых: «ПРОБИРНАЯ ПАЛАТА ЭДЕМСКОЙ ДОЛИНЫ», а бронзовая табличка на самой двери гласила: «МИЛЛЕР ДАГГЕРПОНТ, ЭСКВАЙР. АДВОКАТ».

— Вот здесь я и храню свою коллекцию, — перебирая огромную связку ключей, сообщил Миллер. — Я собираю все. Песни, игрушки, сельскохозяйственное оборудование, как вы это называете. Я сорвал неплохой куш на индейских древностях, когда сюда стали прибывать все эти типы из Голливуда. Они думают, что станут аборигенами, как только повесят на стену старую лошадиную попону. Проклятые дураки, я вам доложу, но не из-за коллекции. С коллекцией все в порядке. Просто они проклятые дураки вообще.

Даггерпонт распахнул дверь и вошел в дом, таща за собой и Мэри, точно непослушного ребенка. Стены дома от пола до потолка были уставлены полками. От двери до противоположной стены по центру комнаты протянулся ряд низеньких витрин. С потолка, подвешенные на проволоке, свисали старьте рекламные плакаты и автомобильные номера. Пол был завален всяким хламом. У дальней стены стояли два высоких ящика, доверху набитых игрушками, стеклянной посудой, жестяными канистрами, деревянными коробочками и еще бог весть чем.

— Смотрите под ноги! — ворчливо выражая свое недовольство беспорядком, приказал Миллер. — Какой-то пьяный идиот ворвался вчера сюда с черного хода и перевернул все вверх дном. Знаете, мы находимся почти напротив «Проклятых и забытых». Ковбои приезжают в город, и у них крыша едет. Все равно, что привести в дом дикого пони. Миллер провел Мэри через холл в меньшую комнату, еще более захламленную. В центре посреди хлама возвышался старинный стол. На нем, где-то среди нагромождения рыболовных снастей и рассортированных обломков горных пород, трезвонил телефон. Даггерпонт не обратил на него внимания. Бросив Мэри, он принялся колдовать над цифровым замком старинного сейфа, вмурованного в заднюю стену.

— В шестидесятых годах прошлого века здесь располагалась пробирная палата, — объяснил Даггерпонт. — В Абсарокасе обнаружили золото. Золотая лихорадка собрала здесь чокнутых со всей Америки. В городе начался бум. Впрочем, ненадолго. Жила оказалась не столь богатой.

Мэри уже читала эту историю в путеводителях, но не стала распространяться на данную тему, с опаской продолжая свой путь по офису. Даггерпонт открыл сейф, и Мэри, встав на цыпочки, попыталась заглянуть в недра этого странного хранилища.

— Ах, мистер Даггерпонт, не будет ли дерзостью с моей стороны спросить, что же все это значит?

Миллер стрельнул в Мэри недовольным взглядом.

— Люси Макадам. — Обрубок сигары запрыгал у него над подбородком. — Я был ее адвокатом. А вы — ее наследница.

Известие — словно удар деревянного молотка по голове — оглушило Мэри. Она слегка пошатнулась и сделала неуверенный шаг назад.

— Я — ее наследница?! Этого не может быть! Я хочу сказать, почему… как?..

На Дагтерпонта замешательство Мэри не произвело ни малейшего впечатления — он озабоченно занимался поисками нужной папки среди бесчисленных коробок, заполнявших полки сейфа.

— Хвала небесам за этот железный ящик! — проворчал Миллер. — Дорого же пришлось бы заплатить, если бы какая-нибудь пьянъ залила пивом эти папки. Инесс пришлось бы разбирать бумаги до Второго пришествия. Ага! Вот, нашел… Люси Макадам.

Даггерпонт извлек папку и погнал Мэри обратно в офис, где, плюхнувшись в кресло, приказал ей тоже сесть. Навалившись всей своей тушей на стол, адвокат поведал Мэри суть последнего волеизъявления Люси.

— У нее не было живых родственников. Люси все оставила вам. Ранчо, счет в банке, вот это письмо… — Он вручил Мэри запечатанный конверт. Она приняла его кончиками пальцев и положила на колени. — Все расходы по налогам на вступление в право наследования, расходы на похороны и, гм-м, мой гонорар, разумеется.