все остальное разбросано в беспорядке. Ни в одном полку нет ни общих казарм, ни упорядоченных столовых. Каждый готовит себе сам, и редко бывает, чтобы более двух человек ели вместе. Судите сами, какая тут толчея, сколько очагов, котелков и сколько женщин! За каждым чернокожим обычно следует не одна, а две женщины. Прибавьте к этому по крайней мере одного быка да слугу на каждых двух человек, и тогда составите себе представление, сколько людей и животных в армии мавров.

Хотя конница и располагается в беспорядке, здесь все же меньше путаницы, чем в пехоте. Лошадей иногда ставят рядами. Привязывают их, скребут и кормят необычным образом. Две небольшие палки, напоминающие наши колья для палаток, вбиваются справа и слева от головы лошади. Веревкой к ним привязывают ее передние ноги. Вокруг шеи коня — веревка. Будучи привязанным спереди, он не может мотнуть головой. Другой веревкой привязывают задние ноги ко второй паре вбитых в землю кольев так, что лошадь не может расслабиться. Корм ей кладут на расстоянии двух пье от головы, и, для того чтобы достать его, ей приходится вытягиваться, как при аллюре. Мавры считают, что это помогает коням быстро бегать и предохраняет их ноги от закупорки вен. Но, по-моему, это не спасает их ни от опухания бабок, ни от наливов. Я редко видел лошадей-четырехлеток с гибкими ногами и не видел почти ни одной, которая не перенесла бы воспаления. Все они быстро привыкают к работе, и их легко объезжать. В возрасте от двух до двух с половиной лет от них требуют очень тяжелой работы, причем ни один мавр не умеет как следует взнуздать своего коня. Мавр не различает, большой или маленький рот у молодой лошадки, какой у нее наклон головы — вверх или вниз, и надевает ей одинаковую уздечку, которая до крови натирает всем им рот. Впервые я видел, чтобы так сильно натягивались удила, как это делают у азиатских лошадей, и такие загрубевшие у них рты.

Корм, который им дают, очень бодрит. Он состоит из кулона[151] с рисовой соломой и массаля[152]. Кулон — это род чечевицы, которую варят, чтобы конь мог ее есть. Это создает большие трудности, так как нужны котлы, дрова и вода, а через два дня состряпанная пища прокисает, и лошади к ней не притрагиваются. Рисовая солома несколько напоминает пшеничную. Массаль же состоит из перца в зернах, стручкового перца, лука, шафрана, чеснока и анисовой травы. Такой корм дают лошадям пригоршнями перед быстрыми переходами или перед битвой, обычно два раза в месяц. Это придает коням бодрости, удивительно их возбуждая. Они так любят эту еду, что не оставляют ни крошки. Кроме того, подобный корм способствует хорошему аппетиту. Вот их суточный рацион: с восходом солнца наполняют торбы остывшим кулоном и, как только все всадники и конюхи готовы, факир Мамот[153], которого по существу можно считать ротным каптенармусом, подает сигнал. Тогда все сразу кричат: “Тим” (сигнал атаки у черных). Кони отвечают на это ржанием, и тогда на них надевают торбы. После того как они поели, их ведут на водопой. То же самое повторяется после захода солнца. Днем и ночью они могут есть сколько хотят рисовой соломы. Дважды в день их чистят. Этим занимается конюх. Всадник, имеющий казенного коня, никогда его сам не чистит. Только те, кому конь принадлежит лично, делают это, если хотят сэкономить и не платить конюху. Вот как это делается: конюх сначала проводит ладонью или всей рукой против шерсти лошади, начиная с крупа. Очистив небольшой участок, он каждый раз с силой хлопает ладонью по телу лошади. Этот способ чистки удивителен. Даже издали все время, пока идет чистка, слышны эти шлепки. Здесь это называют массажем. Потом конюхи принимаются за ноги, непрестанно делая вращательные движения рукой и отбрасывая выпадающую шерсть. После этого они массируют плечевые и бедерные суставы у лошади с такой силой, что те потрескивают. Вслед за этим волосатой лапкой какого-нибудь животного они прочесывают шерсть, потом протирают коням глаза, уши, края нижней челюсти и т. д. Наконец метелкой они наводят такой блеск, какого не бывает у наших кавалерийских лошадей, хотя они гораздо лучше. Если лошади грязные, их моют с головы до ног. Подкованных коней очень мало, и вообще подковы совсем маленькие. Гвозди прикрепляются с внутренней стороны с помощью клещей, как это делают шорники, а снаружи их просто сплющивают. Подковывают лошадей всегда холодным железом. Хвосты им окрашивают в разные цвета. Мне кажется, что именно поэтому редко увидишь лошадь с густым хвостом. В Индостане у них не бывает ни сапа, ни бешенства.

Коней из регулярной кавалерии никогда не отправляют за фуражом. В каждой роте есть список плохих лошадей, выделенных для этой цели. При них состоят чернокожие солдаты, так называемые фуражиры, которые занимаются только добычей фуража и содержанием в чистоте проходов лагеря, где стоят лошади. Во время марша на плохих лошадях возят кулон, колья, веревки и т. п. На быках возят палатки, а на верблюдах — топливо и сырой кулон. Таким образом, боевой конь возит только своего всадника, а для перевозки жены и багажа есть бык.

Бывает, что коней регулярной кавалерии даже не водят на водопой. Несколько быков выделяется на то, чтобы привозить им воду в бурдюках, перекинутых через спину. У старшего слуги или погонщика быков есть кожаное ведро, крепко привязанное к середине палки длиною примерно в 4 пье. Он наполняет это ведро до мерки и поит поочередно всех лошадей, закрепленных за ним.

Распорядок в мараттских армиях почти тот же, что и у мавров, с той разницей, что маратты более суеверны. У них есть дни праздников, когда они ничего не предпринимают против своих врагов, а также дни, которые они считают неблагоприятными для каких-либо начинаний. Маратты никогда ничего не осуществляют ночью. Наступают они лишь тогда, когда солнце высоко поднимается в небе.

В мараттских армиях очень мало пехоты. Вся их сила в многочисленной, но плохо вооруженной кавалерии. У нее почти нет огнестрельного оружия. Обычно всадники вооружены копьями, саблями, луками и стрелами. Они используют и фугетты, есть у них также большие пушки, но они плохо обслуживаются, хотя ими и командуют европейцы. Когда маратты вступают в бой, всю артиллерию они ставят сзади вместе с обозом. После этого они выступают в беспорядке и, мчась во весь опор с саблей над головой и копьем позади, атакуют, испуская ужасающие крики. Один залп из пушек