3. Он подчёркивает, что это был доклад именно официального лица, резидента разведки, работающего в посольстве в Берлине под прикрытием военно-морского атташе.

4. Эти сообщения разведки в обязательном порядке докладывались главе правительства, И.В. Сталину.

А теперь посмотрим, что об этом сообщении Воронцова пишет историк А. Мартиросян («Что знала разведка?», Красная звезда, МО РФ, от 16.02.2011 г.):

«В 10 часов утра 17 июня Анна Ревельская посетила советского военно-морского атташе в Берлине капитана 1-го ранга МА Воронцова и сообщила ему, что в 3 часа ночи 22 июня германские войска вторгнутся в Советскую Россию, Информация Анны Ревельской немедленно была сообщена в Москву и доложена Сталину». (Интервью М.А. Воронцова опубликовано в «Морском сборнике» № 6 в 1991 г.)

Кстати, таким образом в 1963 году адмирал Н.Г. Кузнецов и ответил своими воспоминаниями на вопрос Покровского № 3: «Когда было получено распоряжение о приведении войск в боевую готовность в связи с ожидавшимся нападением фашистской Германии с утра 22 июня; какие и когда были отданы указания по выполнению этого распоряжения и что было сделано войсками?», то есть кто и как тянул время с отправкой в западные округа сообщения об ожидавшемся возможном нападении Германии 22 июня.

Но в любом случае воспоминания Н.Г. Кузнецова наиболее ценные среди многих воспоминаний генералов. Ведь он был в Москве, и на его глазах шла отправка «Директивы № 1». По ценности его воспоминания стоят в одном ряду с воспоминаниями К.К. Рокоссовского, который, правда, на 22 июня был всего лишь командиром мех. корпуса резерва КОВО, и маршала М.В., Захарова, который на 22 июня был начштаба Одесского В.О. А теперь посмотрим, что писали другие генералы…

Генерал-полковник Г.П. Пастуховский «Развёртывание оперативного тыла в начальный период войны» (ВИЖ № 6, 1988 г., с. 18–25):

«..На готовности и возможностях оперативного тыла отрицательно сказались и принятые в то время взгляды на характер будущей войны. Так, в случае агрессии приграничные военные округа (фронты) должны были готовиться к обеспечению глубоких наступательных операций. Варианты отмобилизования и развёртывания оперативного тыла при переходе советских войск к стратегической обороне и тем более при отходе на значительную глубину не отрабатывались. Это, в свою очередь, обусловило неоправданное сосредоточение и размещение в приграничных военных округах большого количества складов и баз с мобилизационными и неприкосновенными запасами материальных средств. По состоянию на 1 июня 1941 года на территории пяти западных военных округов (ЛенВО, ПрибОВО, ЗапОВО, КОВО и ОдВО) было сосредоточено 340 стационарных складов и баз, или 41 проц. их обгцего количества [Тыл Советской Армии в Великой Отечественной войне 1941–1945 гг. Ч. 1. — Л.: Изд. Военной академии тыла и транспорта, 1963. С. 20–21]. Здесь же размещалось значительное количество центральных складов и баз Главнефтеснаба и Управления государственных материальных резервов. Необоснованная концентрация складов и баз в приграничной паюсе стала одной из главных причин больших потерь материальных средств в начальном периоде войны.

В связи с быстрым продвижением противника на восток пришлось оставить или уничтожить значительное количество материальных средств.

Только на Западном фронте за первую неделю боевых действий (с 22 по 29 июня) было потеряно 10 артиллерийских складов, что составило свыше 25 тыс. вагонов боеприпасов (30 проц. всех запасов), 25 складов и баз, где хранилось более 50 тыс. т (50 проц.) горючего, 14 складов с почти 40 тыс. т (50 проц.) продфуража и большое количество других материальных ресурсов [ЦАМО СССР, ф. 208, оп. 14703, Д. 1, л. 36; оп. 2454, д. 27, л. 152]…»

Эти слова Шстуховского обожают использовать «резуны» как доказательство подготовки Сталиным агрессии против Гитлера. Выделяя и подчеркивая такие слова: «приграничные военные округа (фронты) должны были готовиться к обеспечению глубоких наступательных операций. Варианты отмобилизования и развёртывания оперативного тыла при переходе советских войск к стратегической обороне и тем более при отходе на значительную глубину не отрабатывались». При этом они выбрасывают начало предложения: «В случае агрессии приграничные военные округа (фронты) должны были готовиться...» Слова эти явно о Гитлере и его агрессии (т.е. о вероятном нападении, а не о неких, например, агрессивных политических выпадах), а его-то как раз, похоже, и пытаются «обелить» сторонники Резуна. Самое же важное в цитате — что РККА готовилась наступать сразу после того, как враг нападёт, немедленно, в ответном встречном контрнаступлении «операции вторжения».

А вот что писал о том, как пригнали базы МТО к самой границе, сам Жуков:

«Нарком обороны. Генеральный штаб и я в тот числе считали необходимым в условиях надвигающейся войны подтянуть материально-технические средства ближе к войскам. Казалось бы, это было правильное решение, но ход военных событий первых недель войны показал, что мы допустили в этом вопросе ошибку. Врагу удалось быстро прорвать фронт нашей обороны и в короткий срок захватить материально-технические запасы округов, что резко осложнило снабжение войск и мероприятия по формированию резервов», (Воспоминания и размышления. М., 1969 г., с. 224.)

Но в данном случае Жуков лукавит. Подтягивание складов МТО и вооружений ближе к границе делалось для лучшего снабжения войск в случае нанесения немедленного ответного «победного» удара по вторгшемуся врагу. Самоуверенно предполагалось, что враг отступит после мощного флангового удара из КОВО, войскам которого, «победоносно» наступающим с юга Польши на Балтику, и потребуется снабжение топливом и боеприпасами со складов, размещённых в той же Белоруссии у границы. По этой же причине и часть аэродромов расположили в Белоруссии у самой границы — для поддержки наступающих в Польше войск КОВО. Ведь радиус действия тогдашних самолетов фронтовой авиации был невелик.

Было ли это преступлением со стороны Жукова и Тимошенко? Отвечая словами Наполеона — с их стороны это было ошибкой. Что часто гораздо хуже преступления. Но мне почему-то кажется, что были и те, кто, как в своё время Уборевич, понимали, что эта ошибка будет именно преступлением, которое и приведёт к погрому РККА.

Статья Пастуховского вполне профессиональна, с анализом и указанием причин произошедшего. Чем не могут похвастать, увы, многие мемуары… Однако некоторые из них рассмотрим и разберём с учётом фактов и документов и попробуем понять, о чём на самом деле пишут мемуаристы. И что скрывается за некоторыми сообщаемыми ими фактами тех дней перед 22 июня.

Сразу предупрежу читателя: цитируя достаточно большие отрывки воспоминаний генералов, буду делать разбор или пояснять то, что приводят генералы, в связи с чем возможны некоторые повторы в этих комментариях. По возможности ненужная личная лирика генералов будет пропущена, но то, что касается описания предвоенных дней, будет показано достаточно подробно.

Начнем, как говорится, «сверху», с Прибалтийского ОВО…