Информационное освещение протестов журналистами «Вестей FM» носило негативный характер по отношению к самому протестному движению, митингам и их участникам. Цель протестов была обозначена как провокация и привлечение внимания, желание внесистемных оппозиционеров обозначить, показать себя. Высказывалось и такое мнение: «Их цель в конечном итоге – самоутвердиться. А страну им не жалко». Протест воспринимается как искусственно созданное конкретными людьми явление, а не естественная форма выражения общественного недовольства, возникающая на основе конфликтной ситуации. «Протест ради протеста», – говорил Соловьев в своей программе. Журналисты «Вестей FM» не признавали проблемы, существующей в обществе, и полагали, что, не будь лидеров протеста, так называемых «бригадиров» движения, не было бы самих протестных акций.

«Власть не может держаться на насилии. Насилие может быть применено к тем, кто нарушает порядок, кто пытается захватить власть насильственным путем. Квазипротест есть насильственная попытка захвата власти», – таковы утверждения известного ведущего, звучавшие в эфире. Как уже было сказано, проправительственные журналисты не считали московский протест 2019 г. подлинным протестом (снова приставка квази-, указывающая на надуманность явления). Они видели в анализируемых протестах желание захватить власть: «обеспечивают себе транзит гулянками».

Протестные «гулянки» также назывались «несанкционированными шабашами». Эти характеристики говорили уже не о природе протестов, а об образе участвующих. На шабашах и гулянках не могут присутствовать законопослушные и добросовестные граждане: на шабашах собирается всякая нечисть, а эмоционально окрашенное слово «гулянки» уже само по себе определяет характер проводимых акций (не случайно торжественные гулянья названы именно «гуляньями», что указывает на самобытность, народность, естественность, в отличие от «гулянок»).

Журналисты «Вестей FM» отмечали, что, вопреки мнению либерально настроенных оппозиционеров, считающих российский режим тиранией и диктатурой, в стране существует возможность выходить на улицы: «Если тирания, то почему у нас ходят люди на улицах? Почему они оскорбляют полицию? У нас же в стране диктатура!» – таковы были риторические вопросы Владимира Соловьева. Однако люди, обладающие минимальными знаниями о политической реальности вне зависимости от политических взглядов, осознавали, что характеристики тирании и диктатуры лишь отчасти соотносятся с российской политической ситуацией. Наиболее близок России не тоталитарный режим, а гибридный, который объединяет черты как авторитарного государства, так и демократического. Таким образом, апеллирование к терминам «тирания» и «диктатура» некорректно и искажает реальные представления людей либеральных взглядов о политической ситуации в стране.

Статья 4 Федерального закона «О собраниях, митингах, демонстрациях, шествиях и пикетированиях» от 19.06.2004 № 54-ФЗ гласит: «оповещение возможных участников публичного мероприятия и подача уведомления о проведении публичного мероприятия в соответствующий орган исполнительной власти субъекта Российской Федерации или орган местного самоуправления»[59]. Соловьев аргументировал необходимость согласовывать митинги так: «Когда вам выдают место, чтобы проводить ваш митинг, там стоят рамки, проходя эти рамки, вы сдаете опасные предметы, если их выявляют. Например, гуляя по бульвару [во время несанкционированного митинга], полиция смогла вычленить людей, и там был богатый набор [травматические пистолеты, газовые баллончики, кастеты, биты и т. д.]. А они [оппозиция] видят только то, что им выгодно. А кто за ваши жизни будет отвечать? Ведь террорист не пройдет через рамку, его никто не осмотрит. А для чего делаются все эти рамки, для чего рассчитывается, сколько надо машин скорой помощи?» Соловьев резонно предполагал возможность террористического акта в массовом скоплении людей, однако запрет на несанкционированный митинг нарушал статью 31 Конституции Российской Федерации, которая не предусматривает разрешительный характер собраний, шествий, пикетов и т. д. В ней написано только следующее: «Граждане Российской Федерации имеют право собираться мирно, без оружия, проводить собрания, митинги и демонстрации, шествия и пикетирование»[60]. И обязанности «по обеспечению общественного порядка и организации медицинской помощи во время его [публичного мероприятия] проведения»[61] надлежит выполнять не организатору, а «органам государственной и муниципальной власти и их уполномоченным представителям»[62].

Уголовное дело по массовым беспорядкам было переквалифицировано в ряд дел, вменяющих уголовную ответственность за применение насилия в отношении представителя власти. Позиция проправительственных журналистов – одобрение и признание действий правоохранительных органов законными и адекватными. «Любая агрессия по отношению к людям в форме, которые выполняют профессиональные обязанности, считается провокацией и жестко наказывается везде», – говорил В. Соловьев, когда рассуждал про кинутый одним из участников митинга бумажный стаканчик. Все журналисты «Вестей FM» отмечают «мягкие», «даже гипермягкие» формы проявления силы со стороны полиции и Росгвардии. В программе «Параллели» от 4 августа 2019 г. Гия Саралидзе все-таки признает: «Сломали ногу, и там на кадрах видно, что его неудачно положили. У него ноги оказались на бордюре». Но Соловьев отличается самой жесткой позицией среди всех журналистов «Вестей FM» и не признает вины правоохранительных органов: «И вот когда говорят, вот, сломали ногу, сломали руку, не кидайтесь на полицию! На метр не подходите к полицейскому».

Параллельно с темой насилия со стороны митингующих и силовиков обсуждается тема Украины и Майдана. Журналисты «Вестей FM» иногда прогнозируют украинское развитие конфликта, иногда угрожают им: «Есть, наконец, власть в стране, в том числе полицейская, которая умеет работать. Есть. Поэтому не дождетесь: не будет вам Украины, не будет вам Майдана», «Достаточно вспомнить события пятилетней давности на Майдане. А там, кстати, насколько синхронно [все происходило с сегодняшним конфликтом]: тоже был мирный протест, тоже “приходите с хорошим настроением”». Еще одна метафоричная модель с ассоциациями в виде гражданской войны, смертей, государственного переворота. Цель данного речевого приема – запугать людей: если будете продолжать, получите точно такую же ситуацию, как было в 2014 г. на Украине.